Колесо года (СИ)

Мы встретились, как обычно, в ресторане восточной кухни за маленьким круглым столиком в тени лимонного деревца. Посетителей было мало. Красные китайские фонарики, расписанные иероглифами и танцующими драконами, бросали алые, оранжевые, золотые отсветы на лица. Пахло пряностями, хорошо просоленной рыбой и ещё чем-то горьким. Не противно, но необычно, приходятся привыкать.

— Сочувствую тебе, — сказал Вадик, выслушав мой рассказ. — Это безобразно.

— Ссоры всегда безобразны, — я пожала плечами.

Официантка поставила передо мной молочный коктейль со сливками, а перед ним — суп из мидий. Вадик любил необычную еду, путешествия, новые места, громкие фильмы, скандальные книги и ярких людей. Но от моих историй его тёмные, как вишни, глаза загорались особенным светом.

— Расскажи ещё, пожалуйста, — попросил он, облизав губы. Одного утреннего скандала было ему недостаточно, чтобы насытиться.

Это важные встречи для нас обоих. Болтовня с Вадиком успокаивала меня и настраивала на добродушный лад. Мне нравилось, что он знает меня, как облупленную, и с ним я не обязана строить из себя невесть что. Приятен был его лёгкий флирт, пускай он не ухаживал за мной всерьёз. Он умел выслушать, умел вовремя сказать комплимент, но умел и отвлечь, если видел, что я в растрепанных чувствах и не готова делиться историями.

Ему тоже эти встречи нужны. Понятно, для чего.

Я рассказала, как ревную Костю до тошноты и как мне от себя противно.

— И зря, — он большим пальцем стер с моих губ пятнышко сливок. — Ты красивая девушка.

Я знала, что он привирает. Не каждый человек рождается красивым, и это нормально. Но я улыбнулась, потому что он хотел сделать мне приятно.

— Тебе не кажется, что Костя не ценит тебя? — мягко спросил Вадик, склоняя голову набок. Миндалевидные глаза в тени густых ресниц казались бархатными.

— Не лезь в мои отношения так далеко, — попросила я. — С меня — только эмоции. Пожалуйста, не играй в психоанализ.

— Извини, — он улыбнулся и развел руками. — Расскажи мне сама, что захочешь.

За соседним столиком, склонив друг к другу головы, шептались трое стариков, седых и кругленьких. Из жадности они говорили тихо, но обрывки разговоров все равно долетали до нас. У них длинные жизни и много историй, которые можно пересказать, но вспомнить их тяжело, а давно прошедшие чувства на вкус отдают сухими газетами. Всё равно что «Комсомольскую правду» жевать.

Толстяк за дальним столиком слушал девушку, которой заплатил. Я не в первый раз видела его здесь, он покупал личные, болезненные, полные счастья или слёз разговоры за деньги. Его ужин отдавал на вкус хрустом купюр.

Подобные Вадику называют себя эмоциональными вампирами. Такими, как он, рождаются. Дар и проклятие одновременно: избавленные от собственных чувств, они вынуждены поглощать чужие. Жертвам от этого не больно. Я не считаю, что он меня использует, у нас скорее дружба и равноценный обмен.

Группа товарищей, запивающих разговор пивом, была совсем неразборчива в еде: они делились пошленькими байками, сплетнями и слухами. «…Она изменила ему с адвокатом, а потом посадила!»

— Фу, — поморщился Вадик. — Как это можно есть?

— Ты жрёшь мои скандалы из-за грязной посуды, ревность к подругам и слёзы в подушку, — поддела я. — Это правда лучше на вкус?

Вадик подпер кулаком остро очерченный подбородок. Светло-каштановые волосы в свете фонариков сияли, как янтарь. Я могла бы решить, что он печален, если бы он способен был что-то испытывать.

— Твои рассказы искренние, — вздохнул он. — Это сильные эмоции, которыми мой друг делится со мной добровольно. Это очень, очень вкусно.

— Тогда я готова делиться хоть каждую неделю, — фыркнула я. — У меня полно таких историй.

Я попросила счет и начала собираться. Небо за высокими арочными окнами ресторана стало темно-синим, как бутылочное стекло. Пора было заканчивать ужин, если я хотела добраться домой без пробок. Я уже несколько раз слышала, как гудит в моей сумке телефон.

— Подожди, пожалуйста, — Вадик поймал моё запястье. — Я хотел попросить тебя об услуге.

— Для моего друга — конечно.

— Ты ведь знакома с человеком, который способен исправить мой дефект, — глаза вампира блеснули. — Я имею в виду, дать мне возможность чувствовать. Испытывать свои эмоции, а не только питаться объедками чужих.

— Это не так уж здорово, — быстро сказала я. — Я подбираю себе успокоительные, чтобы справляться. Курю. Смотрю сопливые мелодрамы. Плачусь тебе в жилетку.

— Всё равно я бы хотел, — отвел взгляд Вадик. — Просто познакомь меня со специалистом. Подумай, ведь я могу стать нормальным.

— Ты и так нормальный! Даже прекрасный! И не надо в тебе ничего менять. Ты умеешь слушать и сочувствовать, как ни один живой. Зачем тебе что-то испытывать на себе, если ты уже самое понимающее существо в мире?

Вампир нарочито печально вздохнул и на прощание галантно поцеловал мне руку.

* * *