Колесо года

В понедельник мы с Катей, Настей и Мишей поехали в Пушкинские горы. Все же отпуск. Ехать около четырех с половиной часов. Дорога удивила красотой. В предвкушении позднего тепла, было очень туманно, и яркий желтый цвет листьев на фоне ярко зеленых елей или черных облетевших силуэтов просто приковывал взгляд. Хотелось фотографировать, но к сожалению, через стекло все получалось блеклым. Сначала мы поехали в Тригорское, куда любил после обеда заезжать Пушкин во время ссылки в Михайловском. С обитателей Тригорского, семейства Осиповых-Вульф, он и писал героев Евгения Онегина. Тригорское, как и Михайловское, поражают просторами. Холм, на котором расположено поместье, под ним витиеватая речка Сороть, берега, поросшие осенне- коричневым камышом, и поля, поля… желто- коричнево- зеленые. Простая спокойная красота, от которой дух захватывает. Там хочется творить, не важно кистью или словами, ее хочется запомнить, взять память с собой с помощью бесчисленных фотографий. Пушкин, приезжавший после обеда на лошади, влезавший через окно, пишущий стихи в альбомы местных дам, читающий свои поэмы и стихи. Надышавшись этим воздухом, мы поехали в гостиницу. Там нас встретил, наверное, главный герой нашей поездки бассет Митя. Это длинное чудо с кожаными тяжелыми ушами, огромными лапами, черным носом и грустными глазами переживало депрессию из-за ухода своей подруги. Он тосковал. Но это не мешало ему быть очаровательнейшим бассетом в мире, он был затискан и заглажен. Гостиница приняла нас по-домашнему уютно. Хорошо, что не поехали на турбазу. А когда хозяин сказал в ответ на Настин вопрос, что они могут предоставить велосипеды, они нас покорили совсем. Итак, дети были оставлены с телефонами внутри, а мы, вооружившись маленькой бутылочкой коньяка и велосипедами, продолжили путешествие. Снова в том же направлении, к Храму Георгия Победоносца. Ехали мы очень весело, подогреваемые коньяком, по осенней желто-зеленой дороге на полуфункционирующих великах. Взобрались на гору. И застыли. Так можно описать состояние – своего рода медитация. Внизу та же Сороть, поля. На подворье Храма каменные кресты, часть которых почти полностью ушли с годами в землю. Один крест, из арматуры, вызвал комок в горле: четыре имени, дальше слово: младенцы, и просто два имени с датами длинных жизней – видимо родители. Тут же могилы обитателей Тригорского. И неописуемая красота вокруг. Мы сели на ступеньки у храма, посидели какое-то время и поехали в гостиницу. Там нас ждали голодные дети и ужин. Я вот только видимо заболевала, то ли переохладилась накануне, то ли синдром отпуска прилетел. Бывает так, что организм держится, сражается с вирусами мужественно, но стоит расслабиться и все, иммунитет вскидывает лапки кверху и отказывается работать. Утром чувствовала себе не очень здоровой. Горло дерет, нос отечный. Но тут уж не отлежишься, так что не обращаем внимания.

Следующей остановкой было Михайловское. Оно очень отличается от Тригорского, хотя и совсем рядом. Сказочный еловый лес с одной стороны, с другой – Сороть, впадающая в большое озеро. Вдалеке мельница, сосновые опушки, равнины. Все очень настоящее, искреннее. Нет ничего наносного. Сами усадьбы небольшие, без излишеств. И сколько хватает глаз – полосатые берега, зеркала озер. Тебя охватывает счастье, умиротворение, чувствуешь себя частью этого всего. Проходят года, века, сменяются поколения, а эти берега, пригорки и опушки все те же…

Утром в среду увидела, что Витя убрал подписку на меня вконтакте. Немного резануло. Убрал так убрал. Чего-то мне надоело копаться в них, то Витя, то Андрей. Последний позвонил, сказал, что пошли ему навстречу по вакансии в Питере. Долго говорили, а на следующий день отстранился снова. И когда мы вернулись из Пушгор, поздно, не поинтересовался ни как доехали, доехали ли вообще, хотя были на связи всю поездку. А на следующее утро позвонил. Я по разговору поняла, что он с кем-то встречался, с женщиной. Я не знаю, права я или нет, интуиция подсказывает, что да. Ранит он меня, саднит. Пока не общаемся, все в порядке, начинаем разговаривать, я снова открываюсь, становлюсь чувствительной. Пора уже мне закрываться от него. Я трижды просила у него простить меня, дважды предлагала начать сначала. Наверное, хватит. Сможет простить – хотя если честно особо и не за что, я просила паузу, потому что обманывать не могла, но и сделать больно тоже не хотела, – значит что-то возможно. И он уже все вернул. А не сможет – пусть с этим и живет.