Колесо крутится

Поезд еще не достиг Триеста, а в вагонах уже поднялась суета, вызванная долгожданным прибытием. Пассажиры закрывали чемоданы, натягивали плащи, надевали шляпы. Профессор распрощался с сестрами Флад-Портер и вернулся в свое купе.

– Не хотел бы вас беспокоить, – в словах профессора ясно читался намек, – но скоро Триест.

Айрис, которая еще недавно наотрез отказывалась возвращаться к себе, на этот раз отреагировала бодро:

– Пора идти за чемоданом!

Насладившись одобрительной улыбкой профессора, Айрис отправилась в свое финальное путешествие по раскачивающимся коридорам. Сейчас на нее не обращали никакого внимания – каждый был занят своим делом. Чемоданы и баулы, снятые с багажных полок, теснились в коридоре. Слышались крики матерей, пытавшихся собрать детишек, которые еще носились друг за дружкой. Поймав своих отпрысков, матери мокрыми носовыми платками оттирали с их мордашек шоколадные пятна. Из окон летела наружу банановая кожура, смятые газеты перекочевывали под сиденья.

Жара и давка были настолько невыносимы, что Айрис даже обрадовалась, когда дошла до своего купе. Но еще не успев войти, она была вынуждена отпрянуть – из соседнего купе вышел доктор. Его лицо над черным пятном бороды казалось белым и высохшим, словно березовая кора, а глаза, увеличенные линзами очков, напоминали глубокие темные омуты. Доктор внимательно посмотрел на Айрис, и та поняла, что обмануть его не удастся. Подобно хорошему шахматисту, он успел просчитать все ее возможные ходы и на каждый заготовил контригру.

– Мадемуазель чувствует себя лучше? – поинтересовался доктор.

– Да, просто у меня кончились силы. Я с трудом шевелюсь. Боюсь, что стоит мне присесть, и могу уже не подняться.

Успех выбранной стратегии – доктор лишь обменялся понимающим взглядом с сестрой милосердия – приободрил Айрис. Она вошла в купе, и никто из находящихся там не обратил на нее внимания. Мамаша с дочкой что-то перебирали в чемоданах, блондинка занималась сложным макияжем. Отец семейства держал в руках сумку баронессы, очевидно готовясь временно послужить на посылках. Айрис присела и некоторое время наблюдала за тем, как припудриваются носы и укладываются прически, пока не вспомнила, что она тоже должна позаботиться о внешнем виде. Крайне важно произвести в посольстве хорошее впечатление. Девушка нехотя раскрыла сумочку и вытащила косметичку, непрерывно зевая от подступившей сонливости. Моргая глазами, которые так и норовили закрыться, она принялась наносить на лицо пудру и помаду.

Однако не успела Айрис закончить, как обнаружила, что у нее нет сил поднять веки. Ее охватило отчаяние – сон накатывал могучими волнами. Попутчики начали расплываться перед глазами. За окном на фоне ночного неба дрожало красное зарево – это был Триест. Паровоз грохотал, задыхаясь в последнем могучем усилии разорвать наконец финишную ленточку. От него лишь чуть-чуть отставала огромная тень, отчаянно хлопая крыльями и размахивая косой.

В кабине машинистов царила радость – экспресс опережал расписание! Победа была достигнута, и команда расслабилась, – поезд постепенно сбрасывал скорость, готовясь остановиться в Триесте.

Голова Айрис упала на грудь. Вдруг вдали послышался собачий лай и вывел ее из забытья. Выглянув в окно, девушка сквозь застилающий глаза туман заметила отдельные прорезавшие тьму огоньки – предместья Триеста. И тут она вспомнила про мисс Фрой.

«Триест! Мне нельзя спать!»

Однако в глазах вновь потемнело, и Айрис снова прикорнула в уголке.

В купе заглянул Хэйр, и при виде сжавшейся в комочек фигурки у него отвалилась челюсть. Он бросился к доктору. Тот с удовлетворенным видом потер костлявые руки.

– Замечательно! Лекарство подействовало на удивление быстро.

– И как же мне теперь разбудить ее для пересадки в Триесте? – ужаснулся Хэйр.

– Легко! Она проснется от малейшего прикосновения. Это лишь предварительный эффект лекарства, такой сон чуток. Она просто будет слегка заторможена, когда проснется.

Доктор отвернулся было, но потом решил дать еще один совет:

– Лучше сперва наймите носильщиков. Если разбудить ее слишком рано, она может заснуть опять. И каждый раз сон будет крепче.

Хэйр уловил намек и остался в коридоре, глядя в окно, в котором отражение ярко освещенного поезда проплывало по кладке кирпичных стен и крышам, – колеблющийся пейзаж на поверхности текущей воды. Во всем купе с верхних полок снимали остатки багажа, отовсюду выкликали проводников. Кратковременные железнодорожные знакомства завершались рукопожатиями и пожеланиями всего доброго, выражающими одновременно подтверждение дружбы и ее окончание.

Айрис спала…

В купе молодоженов адвокат, которого следует еще несколько минут называть Тодхантером, сделал отчаянное усилие, чтобы совместить стратегическое отступление с отказом от дальнейших претензий.

– Не лучше ли поцеловать друг друга на прощание прямо сейчас? – предложил он. – Потом вокруг будет целая толпа свидетелей.

Миссис Лора осталась равнодушна к его предложению.

– Пока, – бросила она, аккуратно подправляя изгиб ресниц. – И спасибо. Дешевый вышел отдых. Во всех отношениях.