Колесо превращений

Облака подплывали к самой воде, опускались, принимали в свое пуховое нутро сотню воинов и тихо поднимались вверх, дрейфуя в сторону неприятеля. Двенадцать облаков приняли в себя тысячу двести воинов и понесли их к крепости. Над местом они выстроились в круг, а потом одновременно ринулись в центр. Несколько томительных минут ожидания оборвались страшным криком сотен глоток — воины буквально обрушились на крепость, заполнив все ее уголки. Сопротивления темное воинство не оказало — какое сопротивление, если на одного обеспамятевшего приходилось по нескольку десятков воинственных гридей! Шум стоял ужасный — воины специально создавали гам и сумятицу, чтобы заставить Аваддона действовать необдуманно и опрометчиво. Пока что все шло по плану — гриди хозяйничали в крепости, а Милав в сопровождении дюжины воинов ворвался в хоромы, в которых отдыхал Аваддон. Кузнец оставил свой эскорт внизу, а сам кинулся наверх, где (как сообщили самые сильные слухачи) должен был находиться Аваддон. Воинов Милав умышленно не взял с собой — было нужно, чтобы чародей увидел в нем легкую добычу и не улизнул куда-нибудь раньше времени. Поэтому и несся кузнец по ступеням наверх, изображая из себя этакого простофилю, который в одиночку решил расправиться с магом.

И Аваддон клюнул на приманку. Он выпрыгнул в коридор и, увидев, что Милав один, пошел напролом.

— Так вот как мы встретились с тобой, глупый мальчишка, — расхохотался чародей прямо в лицо кузнецу. — На что ты рассчитываешь? Мне стоит пальцем пошевелить, как от тебя мокрое место останется!

В этот миг он заметил на груди кузнеца Талисман Абсолютного Знания точная копия хрустального шара Всезнающего Ока. Аваддон мгновенно обезумел — он что-то кричал, слюна из его рта брызгала во все стороны, глаза вылезли из орбит — казалось, что теперь они живут другой, отдельной от остального тела жизнью. Его руки извивались, как змеи, и Милаву почудилось, что пальцы колдуна удлиняются, все ближе и ближе тянутся нему. Это было так страшно, что Милав не выдержал и рванулся обратно. В спину ударил вопль Аваддона: «Верни Талисман!» Кузнец почувствовал, как тонкие холодные пальцы сжали его горло. Мысли спутались. Милав пытался сопротивляться, но не мог и мускулом пошевелить. Он лишь ощущал, как змееподобные пальцы шарят по его телу, а потом все померкло — Аваддон отшвырнул его от себя, словно котенка, и он сильно ударился обо что-то твердое. Боль в затылке была ужасной, но Милав не позволил себе потерять сознание — он должен был видеть конец Аваддона. Тем временем чародей, дрожа, надел на себя отнятый у кузнеца Талисман — и Милав с облегчением вздохнул.

— Попался, лиходей… — прошептал он.

И тут началось. Талисман, только что имевший форму хрустального шара, стал изменяться. Аваддон замер, не в силах понять, что происходит. Через миг Талисман превратился в камень кроваво-красного цвета. Аваддон с ужасом понял, что собственноручно приговорил себя, и попытался сорвать Талисман. Но было поздно — из камня во все стороны ударили рубиновые лучи и мгновенно обволокли тело чародея. Аваддон бился, как раненый зверь: он еще надеялся победить. Однако гематит-кровавик, подаренный Милаву Хозяйкой Медной горы, содержал в себе мощь камня Алатыря — отца всех камней и прародителя земной тверди, и сила Аваддона была для него ничтожнее песчинки на океанском дне. Участь чародея была решена… Несколько бесконечно долгих секунд дергалось тело мага, закованное в рубиновый туман, а потом раздался ужасный грохот, и Аваддона поглотила разверзшаяся под ним тьма… И стало тихо… И пустота ворвалась в сердце Милава… И понял он, что больше нет Аваддона…

* * *

… Милав сидел на крыльце и бездумно глядел перед собой. Повсюду были люди: они сновали туда-сюда по каким-то своим надобностям, и никого из них не интересовало, что только что Милав-кузнец пожертвовал своим будущим (да и прошлым тоже) ради них.

В душе ворочалась пустота, в голове — боль, в глазах — слезы…

— Поплачь, — сказал кудесник Ярил, отодвигая густую косу, чтобы наложить повязку на огромную ссадину на затылке, — поплачь — для девицы сие не зазорно…

— Держись, напарник, — хлюпнул невидимым носом Ухоня, — то есть я хотел сказать: напарница!

Эпилог

Зима в этом году оказалась ранней — еще только октябрь пришел в страну росомонов, а земля уже вся под снегом лежала. Видимо, таким образом природа решила поскорее от духа колдовского избавиться…

Милав-кузнец и бабушка Матрена сидели за столом и баловались чайком с медом, когда в сенях послышались шаги.

— Ухоня, не посмотришь, кого это нелегкая принесла? — попросила старушка.

Ухоноид, облюбовавший для себя в последнее время облик уссурийского тигра, только ухом шевельнул, развалившись поперек горницы.

— Вот еще!

Дальнейшие Ухонины возмущения прервал знакомый голос:

— Путников усталых принимаете али сразу в печь отправляете?!

— Кудесник Ярил! — вскочил из-за стола Милав. — Как же ты в наших краях очутился?

— Моя дорога петлять любит, — отозвался Ярил, снимая зимнюю одежду и присаживаясь к столу, — вот так у вас и оказался!