Колесо превращений

- Мы? - выдохнул Кальконис. - Вы хотите сказать, что...

- Годомысл умирает, и мне понадобится ваша помощь, чтобы облегчить его страдания.

- Но я...

- Вы пойдете вместе со мной!!

Трансформация в поведении чародея испугала Кал-кониса, и он торопливо забормотал:

- Конечно, конечно, магистр Аваддон...

- А сейчас сходи к отрокам - пусть приготовят поесть!

- Меня уже здесь нет...

Оставшись один, Аваддон еще раз внимательно обдумал предстоящую ночь. Значит, так, первое - это князь Годомысл, который благодаря своей верховой прогулке зачеркнул все многодневные усилия лекаря и сейчас находится в том же состоянии, в каком пребывал до приезда чужестранцев. То есть болезнь прогрессирует, и силы удельного князя тают быстрее, чем снег под весенним солнцем. Это просто замечательно, потому что без физического сопротивления тела князя силой его тайной можно будет овладеть очень быстро: процесс заражения души весьма скоротечен, не пройдет и двух часов, как духовный доспех росомона станет уязвим, и дело завершится! Помешать этому уже не может ничто, так как вторая заноза в мыслях чародея - кудесник Ярил навсегда устранена с помощью пришлых разбойников. Дальше - тысяцкий Тур Орог, кинувшийся со своими воинами в погоню за плененным Ярил м. По этому поводу можно было бы поволноваться, если бы Аваддон заранее не подготовился. Благодаря Талисману Абсолютного Знания маг сумел-таки увидеть в будущем наиболее вероятный вариант развития событий и кое-что предпринял...

...Аваддон самодовольно потер руки: имея Талисман Абсолютного Знания, он мог творить с глупыми росомонами все, что ему взбредет в голову! Та-а-ак, значит, и наиболее грозная сила в лице тысяцкого в ближайшие дни не будет ему помехой. И кто же остается из грозных (хи-хи!) противников? Только Вышата - любимец и милостник удельного князя? Ну-у-у, это и не противник вовсе! Так, рыбешка мелкая, питающаяся крошками княжьей милости. Да я раздавлю его, как мизгиря крошечного!...

Глава 12

ЛЖЕТЫСЯЦКИЙ

Вышата, к счастью, не слышал характеристики собственной персоны из уст Аваддона. Он исправно выполнял наказ князя Годомысла: сто двадцать достойных воинов из близлежащего острога во главе с сотником Мстиславом Меченым уже скакали в вотчину Эрдуса со строгим наказом хранить и оберегать пуще глаза своего супругу князя - Ольгу. Кроме того, по всему обширному княжескому двору было увеличено число стражи, а конные разъезды патрулировали в округе дороги и широкие лесные тропы. Казалось, молодой военачальник предусмотрел все...

... Кони бешено летели по траве, вырывая куски земли и швыряя их под ноги несущимся следом. Всадники лавиной рассыпались по полю, обходя с флангов небольшую группу татей, спасающихся верхами.

- А-а-а... - неслось над полем, и от единого дыхания сотни разъяренных гридей становилось не по себе...

Тати знали, что им пощады не будет. Поэтому неслись прочь от настигающей их лавины с безысходностью обреченных.

Распаленная погоней гридь настигла их у самой кромки леса. Боя не было - просто масса разгоряченных лошадиных тел сжала в круг горстку растерянных татей. Зазвенели грозные мечи воинов. Но зычный голос покрыл своей силой все остальные звуки:

- Не казнить татей! Допрос сначала учиним! - Тур Орог въехал в расступившийся круг: - Кто старший у вас?

Ему навстречу двинулся один конник. Тотчас рядом с тысяцким выросло несколько дюжих воинов, которые без труда разоружили разбойников и поскидывали их с лошадей наземь. И уже пешим подтащили предводителя татей к тысяцкому.

- Где Ярил-кудесник?

- То неведомо нам, воевода, - ответил пленник, - его увезли другие...

- Врешь, пес смердящий! - Тур Орог сгреб захрипевшего татя огромной дланью и подтянул к себе. - Все видели, что вы везли с собой тело, в мешок замотанное. Говори, где кудесник?!

- Скажу, воевода, - едва сипел разбойник, - только отпусти... задыхаюсь...

Тысяцкий швырнул татя в руки гридям и крикнул:

- Говори, да поживее!

Тать потер дрожащей рукой передавленное горло и сиплым голосом заговорил:

- У шалаша кудесника нас три ватаги собралось, и каждой было велено большой мешок травой поплотнее набить да на лошадь отдельную привязать, чтобы видимость была - будто человека везут связанного...

- Кто велел?

- Незнаком он нам, воевода. Как только мы мешок-то смастерили, дал он мне узорочье небогатое и показал, куда нам скакать следует. А сам - на коня и в другую сторону...

- Врешь, тать мерзкий, смерти ищешь?! - закричал тысяцкий и в бешенстве выхватил меч.

- Не врет, воевода... - обронил кто-то из гридей.

К тысяцкому подвели лошадь с притороченным огромным мешком, лежащим поперек седла. Послышался свист меча, и из распоротого мешка посыпалась измятая луговая трава...

Гнев застил глаза Тура Орога: провели, как вьюношу неопытного, провели!...

- Всем по коням! Пленников с собой! Если сбегут - сам казню виновного! Отдыхать будем, когда кудесника отыщем. Впере-е-ед!!!

И первым рванулся по оставленным на поле следам...