Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)

По напряжённой позе кузнеца Кальконис понял: что-то произошло. Он не успел задать Милаву первого вопроса, когда испытал повторное потрясение. Тело росомона неожиданно потеряло чёткость. Оно заметно выросло в объёме, продолжая толчками увеличиваться. Сэр Лионель, превозмогая ужас разворачивающегося перед ним действа, дрожащими пальцами коснулся раздувшейся руки Милава и увидел перед собой сверкающую сталь его взора.

- Вы что-то увидели? - с трудом заставив голос не дрожать, спросил Кальконис.

- Видел... - сквозь зубы процедил Милав и, понизив голос до шёпота, пересказал сэру Лионелю события, случайным свидетелем которых он стал.

Импульсивный Кальконис предложил то же самое немедленно проделать с Громпаком. Милав согласился, но лишь после того, как они...

- А не расскажите ли нам о дальнейшей дороге? - через минуту спросил Милав, пробираясь поближе к вознице.

- С превеликим удовольствием! - откликнулся гхотт, не замечая того, как Кальконис достаёт из кожаной сумки перо и бумагу. - Вам с какого места?

- А прямо от "Золотого галеона" и начинайте! - попросил Кальконис, весело подмигивая Милаву.

Громпак оказался словоохотливым. Не прошло и получаса, как на помятом листе был записан весь дальнейший путь со всеми названиями и личными примечаниями возницы. С таким "путеводителем" можно было путешествовать с закрытыми глазами, не боясь заблудиться. Кузнец аккуратно сложил листок и спрятал его на груди.

"Время пришло!" - весело подумал он.

- Что за мешок здесь валяется? - Милав поднял котомку Сармака.

Возница скосил глаза и беззаботно ответил:

- Там у меня всякая мелочь для ремонта колёс...

Кальконис многозначительно хмыкнул.

- Нельзя ли ненадолго остановиться? - спросил Милав, почувствовав в теле странное раздвоение.

- Конечно! - живо откликнулся гхотт. - Мы уже долго в пути.

Лошади замерли. Громпак скатился с повозки и сразу кинулся в кусты. Милав с Кальконисом встали с другой стороны, внимательно поглядывая на гнущиеся, словно от урагана стебли, за которыми исчез возница.

Сэр Лионель, внимательно поглядывая на кузнеца, предупредил:

- С вами что-то происходит...

- Я чувствую, но справиться не могу...

Из кустов появился Громпак. Со счастливой улыбкой на губах он поспешил к повозке. Когда до лошадей оставалось не более пяти шагов, он вдруг застыл. Круто замешанное тело пошло волнами, пухлые губы затряслись, на лбу выступила испарина. Чересчур здоровый румянец мгновенно покинул отвисшие щёки, выбелив их ужасом. Глазки-пуговки прыгали с Калькониса на Милава и обратно, иногда опускаясь под повозку - на ноги кузнеца.

Кальконис, заинтригованный поведением гхотта, проследил направление его взгляда. Для этого сэру Лионелю пришлось опустить глаза на ступни Милава, и бывший философ понял состояние возницы. Дело в том, что до пояса кузнец был самим собой, а вот ниже... Могучий кузнец с невозмутимым видом стоял, опираясь на две мускулистые ноги, заканчивающиеся мощными копытами. Приглядевшись, Кальконис определил: копыта конские.

Не подготовленный к подобным превращениям гхотт, сменил былую ребячью прыть на полный столбняк. Через минуту, когда Громпак сумел оторвать взгляд от лошадиных ног и поднять их выше, он испытал не менее сильное потрясение. Прямо на него смотрела лошадиная физиономия с длинными прядями русых волос и кудрявой юношеской бородой. Физиономия самым естественным образом улыбалась и даже покусывала подвижными губами длинную соломинку! Гхотт, как подкошенный, рухнул на землю...

- Как вы думаете, уважаемый Милав, сколько провисит эта ошибка природы прежде, чем её обнаружат? - поинтересовался Кальконис, смахивая со своей одежды редкие травинки. (Утащить в кусты упирающегося Громпака оказалось непросто!)

Милав с удовольствием посмотрел на дело рук своих и уверенно заявил:

- С дороги его не видно. Значит, чтобы подать голос, ему придётся сначала съесть впечатляющий кляп из прогнившей материи котомки несчастного музыканта. При изрядном аппетите на это у Громпака уйдёт несколько часов. К тому времени наступит ночь, и торгашу придётся висеть до утра. Возможно, в полдень с дороги услышат его крики и решат помочь бедняге. На этот случай я приготовил вот эту верёвку. Чтобы выручить нашего пышнотелого друга сердобольным спасателям придётся срезать её. Сделав это, они, сами того не зная, отправят Громпака в свободный полёт в сторону недалёкого болота. - Росомон указал на густые заросли осоки, обильно заселённой громадными лягушками. - И последнее. Я чуть было не забыть об отметине, которую торгаш оставил Сармаку.

Милав резко взмахнул хлыстом возницы и так приложил гхотта, что штаны, обтягивающие толстый зад, лопнули, обнажив сметанно-белую плоть. Гхотт взвыл, а Милав спросил у Калькониса:

- Сэр Лионель, в этом лесу много комаров?

- Много? - переспросил Кальконис нарочито громким голосом. - Да в этом лесу тьма комаров!

- Они кровожадные?

- О! По сравнению с ними птицы-вампиры просто безобидные мотыльки!

- Интересно, как долго они смогут питаться этой вкусной плотью?