Колесо превращений

Через несколько минут в толпе перед домом бабушки Матрены появилась привлекательная девушка. Она протиснулась к самой ограде — видимо, ей хотелось рассмотреть все происходящее поближе. И оказалась возле сухонького старика, по виду — божьего одуванчика. Никто и не заметил, как тонкая девичья рука сжала старческое запястье со звериной силой, а потом, словно невзначай, и к голове старика приложилась — никак у деда температура? Старичок обмяк и, если бы не вовремя подставленное плечо девушки, сполз бы, бедолага, прямо в траву. Девица подхватила старичка и стала с ним протискиваться через толпу.

— Эк дедушку-то сморило, — сказал кто-то, — так и висит на внучке, как куль с мукой!

— Видать, девка здоровая, — отозвался другой, — вон как резво старикашку поволокла!

Через час они были в самой глухой части горной слободы. Здесь уже можно было не опасаться встретить кого-либо — прошлогодний оползень разрушил немногочисленные домишки, лепившиеся к самой горе, и народ ушел отсюда, посчитав место дурным. А последние события, связанные с проделками чародея, и вовсе отвадили людей от этих мест — отсюда начинался путь к горе Таусень.

Милав-кузнец сбросил с плеча старческое тело и пнул его ногой.

— Эй, божий одуванчик, пришло время побеседовать! — сказал он, присаживаясь на нагретые солнцем камни.

Старик молчал. Милав наклонился к нему.

— Может, он помер? — спросил Ухоня, которым овладела обычная веселая беспечность.

— Ну да, — возмутился кузнец, — что же, я его зазря волок через весь городок? Не-е-ет, он у меня заговорит! — И Милав стал трясти старика как грушу.

Старик не проронил ни звука. Кузнец всмотрелся в его глаза и отшатнулся — ему показалось, что на него смотрит не сам старик, а тот, кто находится по ту сторону его глаз.

— Что за черт! — выдохнул Милав. Он оторвал от своей рубахи длинную полосу и завязал ею глаза старика. Потом отозвал Ухоню в сторону: — Мне думается, что с помощью этого деда за нами следят!

— Так давай его бросим!

— Нельзя. Если его найдут здесь, то сразу догадаются, куда мы пошли.

— А куда мы пошли, если не секрет?

— Для тебя — секрет! — сказал как отрезал Милав. — Ты меня что-то не очень в свои планы посвящаешь!

Ухоноид нисколько не обиделся.

— Можешь и не говорить, — спокойно сказал он, растекаясь искристым покрывалом по камням, — мой план прост — нужно идти искать Хозяйку Медной горы.

— Зачем? — не понял Милав.

Ухоня слегка пошевелил своим едва видимым телом и с достоинством ответил:

— Затем, что только одна Хозяйка смогла справиться с взбесившимся чародеем!

— Ну и что?

— Ну, ты даешь, напарник. Порой мне кажется, что с каждой новой трансформацией в твоей голове остается все меньше мозгов! Неужели ты не догадался, что наш юродивый и есть Аваддон!!

Если бы на голову Милава рухнула небольшая гора, он бы, наверное, испытал меньшее потрясение, чем от слов ухоноида.

— Аваддон?

— Разумеется! Сначала он послал Лионеля Калькониса под видом убогого Рыка отыскать нас. Тот и шастал по дорогам, выслеживая. А в Рудокопове мы попали ему на глаза. Он сообщил об этом магу. Только не спрашивай, как он это сделал, я не знаю. А ночью я случайно оказался свидетелем… м-м-м… переезда колдуна в тело юродивого.

— А старик?

— Что?

— Я про него говорю! — И Милав не очень вежливо пнул лежащее тело. Ухоня замялся:

— Ну-у, про старика ничего не могу сказать. Возможно, он — глаза и уши Аваддона. Хотя может быть просто зачарован волшебником, а на самом деле достойный поселянин с кучей родственников и толпой сопливых ребятишек.

— Ладно, — сказал Милав после долгого раздумья, — решим так…

Они шли уже несколько часов, и с ними, к счастью, пока ничего не случилось. Либо непонятный старик, которого Милав по-прежнему тащил на себе, оказался невинной жертвой коварного мага, использовавшего его в качестве соглядатая для своих целей и потерявшего к нему всякий интерес после того, как Милав похитил его у дома бабушки Матрены. Либо впереди их поджидало нечто, с чем кузнецу встречаться не слишком бы хотелось. К сожалению, от его желания мало что зависело.

Дорога их пролегала по неширокому распадку. Дно его было усеяно камнями — от небольших окатанных галек до гигантских валунов, которые приходилось преодолевать с большими трудностями. Тело старика становилось по мере продвижения вперед все тяжелее. Кузнец подумал: а не бросить ли его здесь, авось оклемается? Но что-то подсказывало ему — старик еще пригодится. Хотя вполне могло оказаться, что сам Аваддон внушает ему подобные мысли через старческое тело. Для чего? Да чтобы подстроить какую-нибудь гадость, к примеру, вон за тем скальным выступом, который показался впереди и представлял собою идеальное место для засады.

Милав остановился, опустил свою ношу на камни и негромко позвал ухоноида:

— Посмотри, что там за выступом. Только тихо!

— Обижаешь, напарник: я — сама осторожность!

Милав заметил, как в мареве, струившемся от нагретых камней, появилось едва видимое глазом сгущение и медленно поплыло в сторону узкого каменного горла. Милав присел рядом со стариком, почувствовав, что страшно устал.