Колесо Сансары

И всё же местные жители есть исчадия адовы! Они приносят в жертву своим дьявольским богам человеческие сердца, которые вырезаются прямо из живой груди пленников. Их жрецы, худые, бритоголовые, с отрешёнными лицами, похожие в своих чёрных одеяниях на громадных здешних птиц-падальщиков, весьма поднаторели в этом сатанинском умении. И ещё у них в ходу обычай, явно заимствованный у обитателей преисподней: они вдыхают дым и выпускают его потом изо рта и ноздрей! Я видел своими собственными глазами, как после обильной трапезы Монтесуме подносили резную деревянную трубку, набитую какими-то сухими листьями. Листья поджигали, и король дикарей глотал дым с видимым удовольствием. Выдыхаемый дым расползается причудливыми кольцами и змеями, и мне поначалу показалось даже, что дым этот пахнет серой. Хотя на самом деле запах его приятен…

Зато индейские женщины куда как хороши: со смуглой кожей, с загадочно поблескивающими тёмными глазами и с ниспадающими на плечи (по местной моде) густыми чёрными волосами. И они очень чистоплотны - ежедневно купаются! У нас дома далеко не каждая знатная сеньора к такому приучена. Помнится мне, её королевское величество Изабелла (да простятся мне не слишком верноподданнические мысли, не очень приличествующие истинному идальго!) около тридцати лет назад, во время осады Гранады, вообще не мылась и не меняла сорочки, пока испанские войска не взяли эту последнюю твердыню мавров на нашей исконной земле и не завершили Реконкисту. А эти дикарки похожи на цветы, которые так приятно мять грубыми руками, привыкшими держать меч. И я не отказываю себе в этом удовольствии…

* * *

Жрица с именем ночной птицы медленно закрыла глаза. Теперь её не отличить от статуи Владычицы Ночи: такая же отрешённость, точно так же спадают скрывающие фигуру тяжёлые складки темного одеяния, те же длинные волосы (во мраке, затопившем храм, каменные пряди выглядят точь-в-точь как живые), то же неподвижное прекрасное - и страшное в своей красоте - лицо…

Сознание и память жрицы распахнуты - это часть ритуала, - и медленно всплывают перед мысленным взором причудливые видения, следы реально случившегося когда-то…

…Холмистая местность, граница песков пустыни и предгорий. Слепящий свет жгучего солнца - песок кажется расплавленным. Дрожит над барханами пелена зыбкого марева, размывая их жёлтые контуры, и скользит-струится по склону живой металлической лентой пружинистое змеиное тело.

Девочка в рваной накидке неопределённого цвета сидит на корточках на склоне песчаного холма (на коленки опуститься нельзя, песок сожжёт кожу) и внимательно следит за змеёй. Не надо бы ребёнку отходить далеко от селения на берегу Моря, опасности стерегут на каждом шагу, хотя вокруг, насколько можно разглядеть, не видно никого и ничего. Но любопытство, даже нечто большее, чем простое любопытство, влечёт дочь людского племени с непреодолимой силой.

Змея поднимает голову, и взгляд её желтых немигающих глаз встречается с взглядом серых глаз девочки. Змея удивлена - человеческое дитя не боится. Хотя кто может прочесть мысли, ползущие в покрытой чешуёй узкой голове…

Секунды растягиваются до пределов вечности, когда две пары глаз - человеческих и змеиных - встречаются и смотрят, смотрят друг на друга…

Песок скрадывает звук, и поэтому фигуры четырёх всадников возникают на гребне бархана бесшумно, подобно ночным призракам. И слишком поздно девочка замечает их…

Она взмётывается испуганным зверьком, кубарем скатывается вниз и бежит - только песок разлетается под быстрыми и тонким, но крепкими её ногами. Однако свистящая петля волосяного аркана оказывается быстрее…

Грязная тряпка во рту, и режет запястья грубая верёвка, и очень неудобно висеть вниз головой поперёк лошадиного хребта. Частые и злые слёзы капают на горячий песок, и тут, словно в ответ на эту боль и обиду, над пустыней виснет хриплый крик, полный смертной муки…

И девочка видит (не глазами, нет), что произошло. Разбойник - тот, который забросил трепыхающуюся живую добычу на пропахший конским потом чепрак, не заметил змеи. Наверно, он наступил на неё - ведь змеи не нападают на человека. Да, конечно, он не заметил ползучую смерть и случайно поставил ногу не туда, куда следовало. И змея - наверно, она чисто случайно ударила его сзади под колено. Придись удар чуть выше, в край груботканой одежды, гадина не дотянулась бы до тела, а чуть ниже её зубы встретили бы прочную кожу сапога. Но две кривые ядовитые иглы с убийственной точностью вошли в мягкую плоть в самом уязвимом месте…

И девочка видит, как на губах катающегося по песку человека выступает пузырящаяся зеленоватая пена, как он выгибается дугой и застывает неподвижно. Видит она и страх, проступивший на лицах медленно пятящихся к своим лошадям кочевников. А змеи - змеи не видно, словно тварь зарылась в песок. Что ж, змеи умеют зарываться в песок…

И это был тот самый первый раз, когда девочка видела не глазами и почувствовала дыхание и присутствие Неведомого…