Колесо судьбы. Дочь вождя

Льеф осторожно стянул штаны с бёдер Кены и коснулся её губами. Он больше не видел смысла отказывать себе. Поймал ртом нежную кожу и легонько потрепал, вырвав из горла Кены стон. Потом выпустил и принялся исследовать языком. Эта часть Кены была чуть солёной на вкус, но, как и вся она, пахла травой.

Кена тяжело дышала и прогибалась навстречу, но Льеф лишь дразнил. Он наслаждался властью и полным обладанием, своим правом делать с Кеной всё, что хотел – а больше всего он хотел Кену просто любить.

Распробовав всё, что желал, Льеф рывком перевернул таявшую под ним Кену на живот и до конца стянул с неё штаны.

– Приласкай себя, – приказал он и, отстранившись, начал раздеваться. Взгляд его был прикован к Кене, а та встала на четвереньки и, пропустив руку между чуть разведённых ног, принялась проникать в себя.

Льеф облизнулся – возбуждение стало таким сильным, что он почти уже не мог терпеть. Наконец, обнажённый, опустился на колени позади Кены и одним махом вошёл в неё.

Кена охнула и подалась навстречу.

Льеф подхватил её под живот и потянул, усаживая себе на колени.

Кена откинула голову назад, Льефу на плечо, и медленно покрутила бёдрами, привыкая и силясь почувствовать Льефа сполна.

– Люблю тебя, – прошептала она.

– Я тоже люблю тебя, – Льеф поцеловал её в шею пониже ушка и принялся гладить по животу.

Кена медленно задвигалась, насаживаясь на него, принимая глубоко-глубоко. Иногда она открывала глаза, чтобы поймать взгляд Льефа, и тот всякий раз смотрел на неё.

Той ночью они почти не спали. Как и в следующую ночь.

На третий день Льеф приказал Кене приготовить снаряжение.

Боевой наряд северянина был довольно прост: доспехом Льефу служила жёсткая войлочная куртка, обшитая металлическими кольцами и пластинами. Её дополняли продолговатый щит и меч. Разглядывая всё это, Кена не удержалась – взялась за меч и кончиком на обратной стороне куртки нацарапала руну «Защиты» – а затем быстро вывернула куртку обратно, даже наедине с собой стараясь сделать вид, что ничего не произошло.

***

Родичам обоих соперников не нравился грядущий бой, но обычай не решался нарушить никто.

Минули три ночи, и Рун и Льеф стали облачаться к битве.

Кена помогла Льефу застегнуть доспех, вручила щит.

Эрик сопровождал сына вместе с большим количеством дружинников, а за Льефом шли законоговоритель Скафин и те воины, что взялись свидетельствовать за него.

Договорились, что пять марок серебра составят откуп того, кто окажется ранен.

На земле, где было место каждого из соперников, постелили плащ, как делают, когда дерутся насмерть. С начала поединка даже делать шаг в сторону от него нельзя. Между углами плащей отмерили семь альнов. Накануне над углами, прочитали заговоры, в затем пришили большие кольца, в которые теперь вбили «граничные столбы». От других трёх краёв отмерили три широкие полосы и очертили их, установив четыре кола. Место это называлось «огороженный рубеж».

Противники и их сопровождающие осмотрели оружие друг друга, чтобы увериться, что на него не наложено заклятий. Потом вступили в пределы рубежа.

Законоговоритель огласил законы. Соперники договорились о правилах боя и назначили виру.

– Будешь выкупать живот? – не сдержав усмешки, спросил Льеф.

Рун осклабился зло и качнул головой.

У каждого противника в придачу к обнаженному мечу был еще один, привязанный за рукоятку к правой руке – на случай, если сломается или будет выбит первый клинок.

Оба противника заготовили по три щита и прикрывались по очереди. До тех пор, пока хоть один из щитов был цел, бойцы не смели сойти с плаща, но могли отступить до «столбов». Когда же все три оказались бы разбиты, сходить с места уже было нельзя.

Рун начинал бой. Меч его с силой опустился на щит Льефа, но скользнул вбок.

Теперь наступила очередь Льефа нанести удар – но и Рун выдержал напор.

Так бились они до тех пор, пока все шесть щитов не оказались разрублены.

Когда же распался под ударами последний, бойцы больше не могли сойти с плащей и на шаг, и лишь клинками они могли отбиваться. С этого момента побратимы сражались только мечами, настал решающий момент для поединка. Даже случайное касание ногой граничного столба принималось за отступление, если же кто-то заденет столб обеими ногами – то будет признан сбежавшим с поля боя.

Противники наносили удары один за другим.

Обычно бой длился до того момента, пока один из воинов не получит ранение – и кровь его не стечёт на плащ. Но ни Рун, ни Льеф не оставили поединка, даже когда оружие падало из рук.

Бой длился несколько часов, а у Льефа кровоточило плечо, когда Рун ударил его с такой силой, что куртка оказалась прорублена насквозь. Тело Льефа пронзила боль. Он вскрикнул, но устоял. Через всю его грудь тянулся глубокий порез.

Льеф понял, что долго не выстоит. Бой подходил к концу, и только один выйдет из него живым.

Он рубанул изо всех сил. Рун закричал протяжно и горестно, обида и разочарование слышались в его голосе.

– Будь ты проклят… – прошептал он и рухнул на землю. А в следующую секунду и Льеф стал оседать.