Колесо Сварога

Надя спала часа два, а потом вернулась к Тиграну. Новоявленная ведьма сидела напротив Усманова, кутаясь в длинную мужскую рубашку. Девушка приехала с одной сумочкой, без вещей, не предполагая, что инициация настолько затянется, больше напоминая простуду с осложнениями. Надю попеременно бросало то в жар, то в холод. Порой она не узнавала свой собственный голос: он менялся, наполнялся бархатистыми нотками. Руки ведьма держала сжатыми в кулаки, потому что стоило чуть зазеваться — и с пальцев срывались причудливые разноцветные дымки или огненные сгустки. Сибирский Хранитель не отходил от девушки ни на шаг, внимательно следя за малейшими изменениями на лице. Пару раз Надя уже впадала в неконтролируемый транс. Чем больше проходило времени, тем мрачнее становился Усманов.

— Такого я даже не предполагал… Зря мы это затеяли. Надо было сразу отправляться в тридевятое. Тьфу!!! Вот же ж приставучее название! — чертыхнулся Тигран.

— Ты о чём?

Мужчина промолчал, задумчиво глядя в окно.

— Много силы… Можешь не справиться.

Надя глянула на него, а Тигран успел отметить зеленоватые отблески в глазах. К сожалению, он хорошо знал, что это значит. Грубо выругался, проводя ладонью над головой ведьмы. Но та успела заметить, как прячутся в мужском кулаке зелёные лучи. Девушка криво усмехнулась:

— Какой-то ты мутный, Хранитель! Что-то недоговариваешь…

Усманов шумно выдохнул и раскрыл ладонь. Надя, словно завороженная, наблюдала за переливающимися нитями, свивающимися в чудной цветок, который висел в воздухе. Тигран заговорил:

— …Я знал твоих родителей, более того дружил с ними. Именно я заблокировал твои магические способности сразу после рождения.

— То, что ты маг, я поняла ещё вчера.

— В точку, детка! Как и твой настоящий отец.

Усманов внимательно следил за девушкой, ожидая реакции на своё признание. Но девушка не выглядела удивлённой.

— Если ты хотел поразить меня новостью, что Аркадий Черников мне не родной отец, то ошибся. Мама рассказала мне правду, после… В общем, я всё знаю.

— Надя, а давай начистоту? Ты расскажешь мне, что случилось. А я то, что знаю про твоих родителей. Идёт? Так когда Катя призналась тебе?

Девушка напряглась, потом заговорила:

— Однажды летом мы гостили в деревне у бабушки одной моей подруги. Ночью, на Купалье, мы возвращались с гулянья. И вдруг…

… - Около полуночи поступил сигнал о всплеске третьего уровня к северу от столицы, — Костя глянул на Дмитрия. — Идём мы по ночному лугу и вдруг — виверн. Пока то — сё, он трёх моих ребят в статуэтки превратил, у меня руки отнялись. Слышу смех, песни: идёт кто-то из местных. Крикнуть хочу — и не могу.

— Песни? — переспросил Демьянинов и улыбнулся: — Надя?

Матусевич кивнул:

— Её подружка в обморок грохнулась, увидев змеюку, мы ей потом память подчистили. Надька виверна увидела — застыла. А тот смотрит на неё, как змея на факира, только что не раскачивается. Наверное, Черникова тоже об этом подумала, потому что начала петь. Меня отпустило. Я шептать начал, типа «не бойся», а сам круг черчу, подмогу вызываю. И вот когда наши прибыли, а виверн в кругу спал, Надька в позу стала. Нельзя, мол, животинку убивать, он маленький, испугался просто. Представляешь, эту крошку, под два метра в холке?!. Мне полгруппы положила.

Дмитрий тихо смеялся: представлял, ещё как представлял. А Костя рассказывал дальше:

— Надьку Алексеевич спрашивает: «Девонька, а ты не боишься?» А Надька: «Боюсь, но обижать не дам. Змейке домой надо. Её родители ищут», — Матусевич улыбнулся воспоминаниям. — Мы хотели потом и Наде память подправить. А она сказала, что зря потратим время и силы.

— И вы поверили?