Колесо тьмы

— Ты полна скепсиса и не веришь на слово. Это очень хорошо. Но независимо от того, веришь или нет, с осторожностью выбирай образ, на который медитируешь.

— Хорошо.

— Помни. Хотя в нас есть много «демонов», большинство из них не являются злом. Они лишь ступеньки, от которых надо оттолкнуться, чтобы достичь просветления.

Вновь последовало долгое молчание.

— Ты хочешь что-то спросить?

Констанс вспомнила прощальную просьбу Пендергаста:

— Скажи, зачем существует внутренний монастырь?

Цзеринг ответил не сразу:

— Внутренний монастырь — старейший в Тибете, построен здесь, в отдаленных горах, группой странствующих монахов из Индии.

— Он был создан для того, чтобы охранять Агозиен?

Цзеринг внимательно посмотрел на нее:

— Об этом не говорят.

— Мой опекун уехал, чтобы найти его. По просьбе монастыря. Быть может, я тоже сумею оказать какую-то помощь.

Старик отвернулся, отстраненность в его глазах не имела ничего общего с созерцанием пейзажа.

— Агозиен был привезен сюда из Индии и спрятан в горах, где ему ничто не угрожало. Внутренний монастырь возвели, чтобы хранить и оберегать Агозиен. Позже вокруг внутреннего монастыря был построен внешний.

— Есть кое-что, чего я не понимаю. Если Агозиен так опасен, почему его просто не уничтожили?

Монах пребывал в молчании долгое время. Затем очень тихо произнес:

— Потому что у него важное назначение в будущем.

— Какое назначение?

Но на сей раз учитель остался безмолвен.

Глава 5

Джип, кренясь на полном ходу, обогнул выступ горы, с грохотом и брызгами преодолел несколько огромных выбоин, наполненных жидкой грязью, и приземлился на широкую грунтовую дорогу, ведущую к городу Цян в сырой, туманной долине, неподалеку от тибетско-китайской границы. Серая морось падала с неба на пелену коричневого дыма, который выползал из дымовых труб за грязной рекой. Оба склона горы усеивал мусор.

Яростно сигналя, водитель джипа обогнал нагруженный сверх меры грузовик, потом вслепую обошел другой автомобиль и, свернув в нескольких футах от края утеса, покатил вниз, к городу.

— На железнодорожную станцию! — на мандаринском наречии приказал водителю Пендергаст.

— Вэй, вэй, сянь шен!

Джип, точно слаломист, лавировал между пешеходами, велосипедистами, повозками. На участке дороги с круговым движением водитель, визжа тормозами, приостановился в толчее машин, а потом вновь принялся настойчиво продираться вперед, непрестанно налегая на звуковой сигнал. Выхлопные газы и настоящая симфония клаксонов наполняли воздух. «Дворники» на лобовом стекле безостановочно ходили туда-сюда, полосами размазывая летящую грязь, потому что анемичного дождя не хватало на то, чтобы ее смывать.

За участком кругового движения широкий проспект заканчивался приземистым строением серого бетона. Водитель резко затормозил перед постройкой.

— Вокзал, — объявил он.

Пендергаст вышел из машины и раскрыл зонтик. Пахло выхлопом высокосернистого топлива. Спецагент вошел в здание и двинулся сквозь плотную толпу, спотыкаясь о тюки и корзинки на колесах. Кто-то нес живых кур или уток, связанных за ноги, а кто-то даже катил перед собой старую проволочную магазинную тележку с жалобно повизгивающим поросенком. От шума, криков, ругани можно было оглохнуть.

Ближе к дальнему концу давка уменьшилась, толпа поредела, и Пендергаст нашел то, что искал: слабо освещенный коридор, ведущий в административные помещения. Миновав полусонного охранника, он быстро зашагал по длинному коридору, поглядывая на надписи на дверях, и наконец остановился перед самой обшарпанной дверью. Подергав ручку, обнаружил, что дверь не заперта, и без стука вошел.

За столом, заваленным бумагами, сидел китайский чиновник, маленький и толстый. На краю стола стоял видавший виды чайный сервиз с обколотыми грязными чашками. Пахло жареной пищей и соевым соусом.

Чиновник вскочил на ноги, взбешенный нежданным вторжением.

— Кто вы? — прорычал он по-английски.

Пендергаст, скрестив на груди руки, надменно улыбнулся.

— Что вы хотеть? Я звать охрану.

Китаец потянулся к телефону, но Пендергаст быстро наклонился и придавил телефонную трубку к рычагу.

— Ба, — тихо произнес он на мандаринском наречии. — Стоп.

От подобного хамства лицо чиновника побагровело.

— У меня есть несколько вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. — Пендергаст по-прежнему говорил на холодном официальном мандаринском.

Должный эффект тирада возымела: на лице китайца отразились возмущение, замешательство и мрачное предчувствие.

— Вы меня оскорбляете! — наконец закричал он, тоже на мандаринском. — Вламываетесь в мой кабинет, трогаете мой телефон, выставляете требования! Кто вы такой, что можете вот так заявляться и вести себя как варвар?

— Будьте любезны сесть на место, добрый господин, ведите себя тихо и слушайте. А не то, — Пендергаст перешел на оскорбительный разговорный диалект, — ближайшим поездом укатите отсюда с новым назначением в отдаленный форпост в Куньлуньских горах.

Толстяк побагровел, но не произнес ни слова, а просто сел, выжидательно сложив на столе руки.