Колесо времени<br />(Солнце, Луна и древние люди)

По мере того как увеличивался диск Луны, возрастая с 5 единиц до 240, когда с наступлением 3 дней полнолуния следовало ожидать разлива Евфрата, жрецы отмечали в табличке, в каком из своих 28 звездных домов проводил очередную ночь Син; не встречался ли он с планетами, закрывая какую-то из них своим сияющим телом; как проходила его борозда по отношению к 12 созвездиям, в каждом из которых по месяцу пребывал в течение года солнцеликий Шамаш. Как и в первый день появления лунного серпа, особой точности требовали записи интервала времени между заходом Солнца и восходом Луны, когда она достигала фазы 240 единиц, т. е. полнолуния.

Для определения продолжительности текущего месяца нисанну особое значение приобретал отсчет дней с момента первого появления серпа до полнолуния. Каждый жрец зиккурата знал, что если полнолуние наступало на 13-й день, то месяц будет продолжаться 29 дней. Когда же Луна была «видна вместе с Солнцем» после 14 дней, то месяц должен содержать 30 дней, поскольку в этом случае считалось, что ночное светило «прибавляло один день». Однако каждый осведомленный в тонкостях небесных знамений знал, что когда Солнце и Луна «наблюдались вместе» на 14-й день, а предшествующий месяц продолжался 30 дней, то предстоящий должен был содержать 29 дней! На глиняных страницах дневника наблюдений за Небом появлялись затем записи положений Луны по отношению к Солнцу как в три ночи противостояния, когда ночное светило было круглым, так и в последующие дни, когда наступал ущерб на 16-е или 17-е сутки…

…Бесконечной чередой потекли и далее дни за днями, ночь за ночью, а грядущие события в сфере звездной и, как зеркальное отражение их, происшествия в мире природы на Земле представлялись зачастую настолько значительными, что жрецы никак не могли позволить себе ослабить внимание к Небу и обстоятельствам жизни богов-небожителей.

И вот уже завершилась пора разлива Тигра и Евфрата, черноголовые побросали зерна злаков в старательно обработанный и еще сохраняющий влажность плодородный ил, а неутомимые, как земледельцы, труженики Горной выси с наступлением месяца «посланный богиней Инанной», или, как его иначе называли, «месяца новых плодов», каждое утро с нетерпением ожидали появления в Небе созвездия Колос Девы. Да и как же не ждать, если эти звезды должны были возвестить жизненно важное — произрастание плодов, вслед за чем в самом деле засеянные поля покрывались нежно-зелеными ростками злаков. И как они, прорастая сквозь любовно ухоженную пашню, выходили на свет, так и Колос Девы впервые в году всплывал из-за горизонта, предваряя восход Солнца. Таким было от сотворения мира звездное знамение, возвещающее начало цикла роста посевов зерновых, основной пищи черноголовых земледельцев. Звезды Колоса Девы в последующие месяцы присматривали за полями сначала в утреннее время, а затем, по мере созревания урожая, в ночные часы.

* * *

Так можно при желании проследовать и далее по каждому из отделов «звездной гати», нескончаемо текущим по кругу «небесным потоком», поражаясь точности и глубине познаний в астрономии жрецов зиккурата, а также удивительной способности их виртуозно облечь данные небесной науки в увлекательно-волшебную вязь поэзии сокровенных сказаний и мифов, посвященных обстоятельствам многотрудной жизни, деяний и подвигов богов и героев. Но, пожалуй, уже представленного на предшествующих страницах достаточно, чтобы можно было с почтительным пиететом воздать должное роли «тружеников ночи» далекого прошлого в становлении астрономии, а также иных, самым тесным образом связанных с нею точных наук.

Оправданность и законность обращения историка культуры к подобным сюжетам не вызывают сомнения. О. Нейгебауер, который внес значительный вклад в раскрытие достижений древних в разных отраслях точных наук, постоянно подчеркивал, что история астрономии представляет собой одну из наиболее многообещающих областей прежде всего исторических исследований, активная работа в области которых обладает, по его словам, исключительным очарованием[13]. Она, эта первобытная астрономия, как самый существенный фактор развития науки при ее становлении наглядно раскрывает роль точных знаний в развитии мышления человека, изучением чего, в сущности, и призван в первую очередь заниматься археолог, решая, естественно, и проблемы хозяйственной деятельности древних. О. Нейгебауер справедливо отметил глубокое влияние изначальной астрономии на духовный мир и в целом на первобытно-философские взгляды древних людей: с ее помощью они формировали свое представление об окружающем мире со всеми его компонентами.