Вышибала по имени Берг – любому при взгляде на такую уродливую рожу стало бы дурно – смерил Мэта взглядом. Этот громила его недолюбливал. Судя по тому, как он зыркал на Мелли, Берг подозревал, что Мэт подкатывает к его подруге, хотя тот четко и ясно объяснил ему, что женат и такие развлечения остались в прошлом. Однако некоторым ревнивцам хоть кол на голове теши.
Даже в столь поздний час на улицах Кэймлина было людно. После недавнего дождя на мостовой собрались лужицы, хотя тучи ушли и небо стало на удивление ясным. Мэт шагал по улице на север, в еще один знакомый трактир, где играли в кости на серебро и золото. Сегодня у него не было особых дел: надо было лишь послушать, о чем толкуют люди, и проникнуться духом Кэймлина. С тех пор как Мэт был здесь в прошлый раз, многое изменилось.
По пути он ловил себя на том, что постоянно оглядывается через плечо. Эти треклятые рисунки действовали ему на нервы, а многие из прохожих казались подозрительными. Мимо проплелись несколько мурандийцев – на вид такие пьяные, что высеки кресалом искру, и они задышат огнем. Мэт посторонился. После того, что случилось с ним в Хиндерстапе, осторожность не помешает. О Свет! Слыхал он истории, как на людей нападают сами булыжники из мостовой! А если нельзя доверять каменным плитам, по которым ступаешь, – чему вообще можно доверять?
Наконец он добрался до нужного трактира – оживленного местечка под вывеской «Дыхание мертвеца». У входа, похлопывая толстыми дубинками по внушительным ладоням, стояли двое крепышей. В такие времена трактиры не экономят на охране. Придется Мэту сдерживать себя и не слишком-то выигрывать. Трактирщики и содержатели таверн не приветствуют мордобой в зале, а потому недолюбливают слишком удачливых игроков. Если только счастливчик не спускает выигрыш на еду и питье: в таком случае – большое тебе спасибо, выигрывай на здоровье.
В общем зале здесь было потемнее, чем в «Семицветке». Посетители горбились над игрой или выпивкой. Еды почти не подавали – на столах Мэт заметил только крепкие напитки, – а шляпки гвоздей, торчащих из барной стойки примерно на полдюйма, царапали посетителям руки. Мэт решил, что эти гвозди замышляют побег.
Трактирщик по имени Бернхэрд был сальноволосым тайренцем с таким узким ртом, будто по ошибке проглотил свои губы. От него несло редиской, и Мэт ни разу не видел его улыбки – даже когда Бернхэрду перепадали чаевые, а ведь за пару мелких монет едва ли не любой трактирщик улыбнется и самому Темному.
Мэт не любил играть и выпивать в заведениях, где надо держаться за кошель, но сегодня вечером он намеревался сорвать хороший куш. Повсюду стучали игральные кости, звенели монеты, и он почувствовал себя как дома, хотя кружева на манжетах привлекли несколько нежелательных взглядов. Почему он так привязался к этой куртке? Как вернется в лагерь, надо бы попросить Лопина, чтобы срезал кружева с манжет. Не все, конечно. Некоторые. Может быть.
За дальним столиком играли четверо: трое мужчин и женщина в штанах. Мэт приметил ее короткие золотистые волосы и приятные глаза. Не для себя, конечно. Для Тома. Тем более у нее была налитая грудь, а в последнее время Мэт ловил себя на мысли, что ему нравятся более скромные пропорции.
Через несколько минут Мэт, слегка успокоившись, уже бросал кости в этой компании. Кошель, однако, держал под присмотром, положив его на пол прямо перед собой. Вскоре рядом с кошелем выросла кучка монет. В основном серебряных. Мэт снова метнул кости, а один из мужчин обратился к приятелям:
– Слыхали, что было в «Лужке коновала»? Жуть какая.
Говоривший, рослый парень с крысиной физиономией – казалось, ее прищемили дверью, да не один раз, а несколько, – представился Догонялой. Говорящее прозвище, подумал Мэт. Наверное, этот Догоняла только и делает, что гоняется за девицами – а те разбегаются, едва завидев его лицо.
– А что там было? – спросила златовласая Клэр, и Мэт не поскупился на улыбку. Ему нечасто доводилось играть в кости с женщинами. Почти все они считали такое развлечение вульгарным, хотя охотно принимали от него купленные на выигрыш подарки. Да и вообще, играть с женщинами в кости нечестно: от улыбки Мэта у них страшно колотится сердце и слабеют колени. Но Мэт больше не улыбался девушкам такой улыбкой. К тому же Клэр ни разу не улыбнулась ему в ответ.
– Джоудри, – объяснил Догоняла, пока Мэт тряс стаканчик с костями. – Утром нашли его мертвым. Горла как не бывало, а из тела вся кровь вытекла, как вино из дырявого бурдюка.
– Чего? – Мэт так оторопел, что забыл проследить за броском. – Ну-ка, повтори.
– Что тут повторять? – удивился Догоняла, глядя на Мэта. – Джоудри был наш знакомый. Две кроны мне должен остался.
– Тело было обескровлено? – спросил Мэт. – Точно? Сам видел?
– Что? – поморщился Догоняла. – Кровь и пепел, парень, в своем ли ты уме?
– Я…
– Догоняла! – окликнула Клэр. – Глянь-ка.