Колесо Времени. Книги 1-14

Она чувствовала неуверенность Андрола. К ним прибыл Аша’ман Нэфф, принеся с собой новости и распоряжения Возрождённого Дракона. И стало кое-что понятно. Возрождённый Дракон знал, что не всё в порядке в Чёрной Башне.

— Он бросил нас нарочно, — ответил Андрол.

— Говорю тебе, он бы прибыл, если б мог! — возразил Джоннет.

— Он бросил нас, чтобы мы либо выкрутились сами, либо пали, — сказал Эмарин. — Он стал жестоким человеком. Может, даже чёрствым.

— Неважно, — сказал Андрол. — Чёрная Башня научилась обходиться и без него. Свет! Она всегда обходилась без него. Он почти ничего для нас не сделал. А Логайн дал нам надежду. И именно ему я буду верно служить.

Остальные кивнули. Певара почувствовала, что происходит что-то важное. «Так или иначе, — подумала она, — они не могли вечно на него полагаться». Возрождённый Дракон погибнет в Последней Битве. Намеренно или нет, но он дал им возможность стать хозяевами самим себе.

— Тем не менее, мне по сердцу последний приказ Возрождённого Дракона, — сказал Андрол. — Я не буду лишь оружием. Саидин очищена. Мы сражаемся не ради смерти, а ради жизни. У нас есть причина, чтобы жить. Известите остальных, что мы присягнём Логайну как нашему предводителю. А затем — отправимся на Последнюю Битву. Но не как прислужники Возрождённого Дракона и не как марионетки Престола Амерлин, а как Чёрная Башня. Сами себе хозяева.

— Сами себе хозяева, — кивая в знак согласия, повторили все трое шёпотом.

Глава 22 ВИЛЬД

Эгвейн резко проснулась, едва Гавин зажал ей рот рукой. Она напряглась, воспоминания нахлынули, словно свет восходящего солнца. Они до сих пор прятались под разбитой повозкой, в воздухе всё ещё пахло жжёным деревом. Земля вокруг была угольно-чёрной. Наступила ночь.

Эгвейн посмотрела на Гавина и кивнула. Неужели она действительно задремала? Вот уж не думала, что это возможно в подобных обстоятельствах.

— Я попытаюсь проскользнуть, — прошептал Гавин, — и отвлечь внимание.

— Я с тобой.

— Но я двигаюсь тише.

— Сразу видно, что ты никогда не пытался подкрасться к кому-то из Двуречья, Гавин Траканд, — сказала Эгвейн. — Ставлю сотню тарвалонских марок, что из нас двоих я это делаю тише.

— Хорошо, — прошептал Гавин, — но стоит тебе оказаться в дюжине шагов от их направляющих, тебя обнаружат, невзирая на то, насколько тихо ты будешь красться. Они патрулируют лагерь и особенно его внешнюю границу.

Она нахмурилась. Откуда он об этом знал?

— Ты ходил в разведку.

— Недалеко, — прошептал он. — Меня не заметили. Они обыскивают палатки и хватают всех, кого находят. Долго прятаться здесь мы не сможем.

Он не должен был уходить без спроса.

— Мы…

Гавин напрягся, и Эгвейн умолкла на полуслове, прислушиваясь. Кто-то приближался шаркающей походкой. Они отодвинулись в тень, наблюдая за тем, как десяток или дюжину пленных вывели на открытое пространство вблизи места, где когда-то стоял штабной шатёр. Шаранцы заключили пленников в изодранной одежде в круг из факелов, закреплённых на шестах. Среди пленных было несколько солдат, избитых настолько, что те едва могли ходить. Были также и повара, и простые разнорабочие. Исхлёстанные кнутом люди были без рубашек — в одних истрёпанных штанах.

На спинах пленников был вытатуирован незнакомый Эгвейн символ. Во всяком случае, она решила, что это татуировки. Хотя это могло быть и выжженное клеймо.

Когда пленных привели, неподалёку кто-то вскрикнул. Через несколько минут подошёл темнокожий шаранский солдат, волоча следом мальчишку-посыльного, который, очевидно, прятался в лагере. Солдат сорвал с плачущего мальчика рубашку и толкнул его на землю. Как ни странно, все шаранцы носили одежду с большим ромбовидным вырезом на спине. Эгвейн разглядела на спине этого солдата тоже какой-то символ, едва различимый на тёмной коже. Его одежда была строгой — большая плотная роба без рукавов, доходящая почти до колен. Под нею он носил рубаху с ромбовидным вырезом и длинными рукавами.

Из темноты появился другой шаранец, почти полностью обнажённый — в одних лишь рваных штанах и без рубашки. Символа на спине у него не было, зато татуировки целиком покрывали его плечи. Рисунок, будто вьющаяся лоза, полз вверх по шее, охватывая челюсть и скулы. Это было похоже на сотни переплетённых рук с длинными когтистыми пальцами, поддерживающими его голову снизу.

Мужчина подошёл к стоявшему на коленях мальчишке-посыльному. Другие солдаты отодвинулись — рядом с этим человеком, кем бы он ни был, они чувствовали себя неуютно. Мужчина ухмыльнулся и протянул руку.

Внезапно на спине мальчишки появился ожог в виде такого же клейма, как и у остальных пленников. Поднялся дымок, и мальчик закричал от боли. Потрясённый Гавин тихо охнул. Этот мужчина с татуировкой, взбегающей к его лицу… этот мужчина мог направлять.

Несколько солдат что-то пробормотали. Она почти разобрала слова, но помешал сильный акцент. Направляющий огрызнулся в ответ, словно дикая собака. Охранники отступили, и он убрался прочь, исчезнув в темноте.

«Свет!» — подумала Эгвейн.