Коля

– Это не я. Мать выбирала. Я хотел что-то поменьше, но мою маман не переспоришь. Раз она оплачивает покупку, значит, выбирает тоже она. Потом продам и куплю что-то другое. Сейчас можно и на этом поездить, – улыбаюсь я.

Какой бы не был автомобиль, но это моя первая серьёзная собственность, не считая доли в доме, которая тоже немаленькая. Когда бабушка уже болела, подписала дарственную на меня.

Машину вывезли во двор и отдали ключи. Бензина немного, нужно ещё на заправку заехать. Сажусь за руль. Трогаю его пальцами и улыбаюсь.

– Пристёгивайся и поехали, – на переднее сидение запрыгивает Кирилл.

Действительно, пора ехать. Пристёгиваюсь и плавно трогаюсь с места. Аккуратно выезжаю в ворота, а потом на дорогу. Осторожно прибавляю скорость. Ура, всё получилось!

– Хорошо едешь. Честно, я думал, будет хуже, – говорит Кирилл.

– Я тоже так думал, – отвечаю, счастливо улыбаясь.

– Не хочешь отметить покупку?

– Собирался завтра после занятий в кафе сходить. Если тебя устроит компания Юрки и Иришки, то приглашаю. Мы же вроде друзья.

– Почему вроде? – спрашивает он недовольно. – Я видел гравировку на брелоке. «К» от «К». Предпочёл бы, чтобы там было написано «К плюс К равняется Л». Если ты боишься вылезти из шкафа, Коля, то мы можем встречаться тайно.

– У меня двойная броня дверей в шкафу. Я обязательно их сломаю. Это дело не быстрое, Кир, – говорю я пространно.

– Я подожду, Коля. Я терпеливый.

И вот что сказать ему на это? Между нами ничего не может быть. Я уеду, возможно, уже скоро. Переведусь в другой институт или возьму академический отпуск на год.

Припарковался у заправки. Залил бензин и тут в кармане заверещал мобильный.

– Николай Михайлович, вашему дедушке совсем плохо. Приезжайте срочно. Я скорую помощь вызвала, – тараторит в трубку Галя.

У меня начинают трястись руки. Я чуть не роняю телефон.

– Что? – спрашивает Кирилл.

– Деду совсем худо, – говорю я дрожащими губами.

– Так, я за руль. До твоего дома немного осталось. Сейчас на предельной скорости доедем, – решительно заявляет Кир.

Я бегу на пассажирское сидение, сажусь и едва успеваю пристегнуться, машина отъезжает с заправки.

Последняя просьба деда

Уже подъезжая к дому, вдалеке услышала визг скорой помощи. Этот звук врезался в уши и буквально оглушил. Кирилл остановился не у ворот, а у чуть дальше. Я выскочила из салона, ринулась в калитку, а затем побежала в дом.

Не сняв верхней одежды, бегу по холлу к комнате деда. Двери распахнуты. Он лежит бледный, губы синие, еле дышит.

– Дед, потерпи, там скорая едет. Потери, пожалуйста, – подбегаю и хватаю его за руку.

Дедушка едва сжимает мою руку слабеющими пальцами.

– Поздно. Бабушка меня уже ждёт. Обещай, что сделаешь то, о чем мечтаешь.

– Обещаю, дедушка.

– Я спокоен. Будь счас… – совсем слабым голосом говорит дед, и его речь обрывается на полуслове.

Медсестра приводит врача, но уже поздно. Минута. Какая-то минута. Хотя я не уверена, что если бы помощь приехала раньше, это помогло бы.

Врач констатирует смерть, советует вызвать полицию и труповозку.

– Полицию зачем? – всхлипываю я.

– Чтобы зафиксировать, что смерть не криминальная, – говорит молодая женщина.

– Она не криминальная. Я квалифицированная медсестра и ухаживаю за Иваном Романовичем полгода. Всё это время он прикован к постели.

Женщина садится за стол, заполняет какие-то бумаги. Потом отдаёт нам и уходит. Её провожает медсестра. Я сижу у кровати деда прямо на полу и реву. Мутным взглядом вижу Кирилла, притулившегося к стене.

Галя возвращается. Что-то говорит о соболезновании, а я её почти не слушаю.

– Мать знает?! Почему её здесь нет?! – ору я.

– Я позвонила ей раньше, чем вам. Она сказала, у неё важная встреча с поставщиком, как сможет, так и приедет, – отвечает Галя таким тоном, будто это она виновата, что мать не приехала.

– Серьёзно?! У неё отец умирает, а она только о бизнесе думает?!

Я вскакиваю, хватаю пластмассовую утку, каким-то образом оказавшуюся у ног, потом кидаю её в стену. Из глаз льются слёзы, готова орать от несправедливости. Я хотела сегодня остаться дома, но мать буквально погнала в институт. Пропускать лекции нельзя. Машину забирать нужно. Я вообще не могу себе представить, что должно произойти, чтобы она посидела на одном месте и не бежала куда-то.

Если мама легко болела, то всё равно мчалась на работу. Однажды свалилась с температурой тридцать девять градусов и ворчала, что вынуждена лежать в постели. Ей было всё равно, что, придя в офис, она будет заражать своим гриппом других людей. Всех, кто из её фирмы уходил на больничный, она презирала. Какая тебе премия по итогам месяца, если ты неделю на работу не ходил и плевать, что по уважительной причине.

Есть ли у неё вообще какие-то чувства, кроме жажды обогащения? Вот и сейчас встреча с партнёром по бизнесу важнее родного отца. Меня трясёт от такой несправедливости. Кирилл подходит и обнимает меня.

– Я сочувствую, Коль. Ты очень любил дедушку. Успокойся. У тебя сейчас настоящая истерика, как у девчонки начнётся, – ласково говорит он.