Колян. Дилогия (СИ)

Он тряхнул головой и резко встал в ночной темноте, выбравшись из-под брезентового навеса над станковым пулемётом: «Пройтись, что ли, проверить посты». Тучи ещё не затянули чёрное, бархатное небо. Нарождающаяся луна светила тусклым, узким месяцем. Над головой яркими бриллиантами сияли тропические звёзды. Он посмотрел в небо и вдохнул воздух, напоенный ароматом ночных цветов и примятой травы, потянулся и подумал:

«В детстве я мечтал — вот бы высадились инопланетяне и забрали меня далеко, к своей звезде. Я бы там был представителем Земли, вернулся бы домой такой важный, умный, на космическом корабле, и повёл бы землян к светлому будущему. Только бы уйти из этого заплёванного двора, с вытоптанной детской площадкой, усыпанной окурками и заплёванной зелёными соплями, от стен панельной пятиэтажки, промерзающей зимой до инея в углу, от перевёрнутых урн и кучи помоев на перекрёстке улиц Макарова и Геологической. От этой серой и мерзкой жизни, в которой шустрому, умному пацану нет места, нет возможности приложения своих сил и возможностей, только потому, что он имел неосторожность родиться в Заводском районе, как в песне Высоцкого: Час зачатья я помню неточно. Значит, память моя однобока. Но зачат я был ночью, порочно, И явился на свет не до срока. Я рождался не в муках, не в злобе, Девять месяцев — это не лет. Первый срок отбывал я в утробе: Ничего там хорошего нет».

Не забрал Коляна космический корабль. А вот корабль под названием УИТУ чуть не получил своего очередного клиента, если бы не участковый Михал Саныч, который будучи старым тёртым–перетёртым кадром, почему-то не дал его в обиду и, прикрыв грешки, срочно засунул его в армию.

— Будешь хотя бы накормлен, одет и обут, дурак! А тут тебе конец — или подрежут, или сядешь надолго!

Его стараниями Николай и выжил, можно сказать.

«Честь тебе и хвала, старый «Анискин»«… Везде есть люди и падлы», — думал он, оглядывая окрестности базы. Николай развязал завязки своего комбеза и весело зажурчал струёй, подойдя вплотную к колючке, свитой спиралью Бруно. Внезапно его привыкший к темноте глаз заметил какое-то шевеление у опушки леса. Вроде какое-то чёрное пятно шевельнулось. Он завязал шнурок и быстро приложил к глазам бинокль, болтавшийся у него на груди. В который раз он подосадовал, что батарей для приборов ночного видения и биноклей уже нет — испорчены, разряжены, как и заряжаемые аккумуляторы.

В бинокль не было видно подробностей, но ясно было, что какие-то скопления тёмных пятен передвигаются вдоль периметра базы. Он побежал к своей огневой точке как можно тише, не подавая сигнала голосом, только расталкивая попавшихся по дороге бойцов.

«Мало, очень мало народа, — в который раз подумал он. — Хрен знает, как продержимся. Одна надежда на хитрость». И хитрость сработала — жахнул взрыв при подходе к минному полю, вспыхнули, загоревшись от взрывчатки, брёвна, доски, полыхнул деревянный мусор, занялись стволы деревьев, автомобильные покрышки, наваленные днём казаками в определённых местах так, чтобы при возгорании освещать как можно больше пространства и щедро политые соляркой. В глубине этих сооружений стояли ёмкости с бензином. Тут уж было не до экономии драгоценного топлива.

Наблюдатели на вышках ожили и длинными очередями специально подготовленных лент с зажигательными патронами подожгли остальные кучи. Они были пристреляны ещё днём, когда готовился сюрприз. При подходе к базе везде были расставлены растяжки с гранатами, в которые нельзя было не вляпаться в темноте. Вот противник и вляпался. Николай закричал:

— Быстро с вышеееек! Уходииитее!

Часовые, не дожидаясь особого приглашения, горохом ссыпались вниз. И тут же в вышки врезались снаряды РПГ, снеся их начисто, только обломки полетели. Защитники арсенала заняли места у пулемётов и гранатомётов, заранее пристрелянных днём по секторам, и открыли ураганный огонь. Тяжёлые пулемёты калибра 12.7 в бою — страшное оружие, которое пробивает кирпичные стены и броню. Тяжёлые пули сносили не только нападавших, но и просто косили лес в зоне прямой видимости, как косой, только щепки летели. В свете костров казалось, что на лес напала какая-то страшная чума, которая съедала его на глазах, превращая деревья в труху. Параллельно ударили автоматические гранатомёты АГС-30 — эта штука дико подпрыгивала на месте и выпускала тучи разрывающихся на земле снарядов, идущих под такой траекторией, что укрыться невозможно ни за каким бревном или пригорком. Николай так разместил точки, что не было ни одной непростреливаемой зоны, притом он старался не бить по минному полю — зачем портить свою защиту, укреплённую растяжками гранат, замаскированными в траве.