Колибри

Яну Тервола подлечили и допросили. Весной медсестра имела короткую связь с Вели-Матти, они встречались у Кертту Вийтала. Вели-Матти заменял заболевшую супругу и в течение двух недель ухаживал за тещей. Яна влюбилась в него с первого взгляда. Неясно было, насколько серьезными были ухаживания Вели-Матти. Анна подозревала, что интрига разрослась по причине больного воображения Яны. В любом случае Вели-Матти встретил свою бывшую ученицу, ставшую красивой молодой женщиной, на беговой дорожке в Селькямяки, где, со слов Яны, они также встречались с Вели-Матти. В итоге тот бросил ее, послав короткое сообщение.

Яна решила отомстить и начала планировать убийства, наблюдая из засады в Селькямяки и в Хяюрюсенниеми. При обыске были обнаружены копии ключей от дома Хельмерсонов, от квартиры Кертту и ее автомобиля. Яна рассказала, что заходила к Хельмерсонам, когда хотела, помногу ездила на машине матери Каарины, и никто ничего не замечал. «Люди глупы и доверчивы», – добавила она, рассмеявшись.

Она сказала, что Вилле Поллари никак не был связан с Яной, Рийккой или Вели-Матти. Преступления следовало представить как совершенные рукой безумного серийного убийцы. «Кто же ты?» – думала Анна. Многое еще оставалось неясным: Тервола отказывалась отвечать на некоторые вопросы, иногда давала путаные показания, и составить полную картину возможности не было. Ничего, они еще разберутся, выведут ее на чистую воду – всему свое время. Анна понимала, что предварительное следствие – ее первое на новом месте работы – будет долгим и сложным.

На личный почтовый ящик Анны пришло сообщение.

«Наконец-то», – подумала она и принялась читать длинное письмо, рассказывающее о кошмаре реальной жизни.

Если бы я той ночью не позвонила, они бы меня точно убили. В воздухе витала смерть, wallahi, она была совсем близко. Или же меня вывезли бы в Турцию и отдали в жены первому встречному, кому бы я сгодилась. Какой-нибудь счастливчик получил бы по дешевке молоденькую соску, которую можно трахать сколько влезет. Это стало бы смертью длиной в жизнь.

Когда к нам заявились полицейские (я дала наш адрес, потому что не знала точно, где нахожусь), отец тут же заявил, что убьет Адан. Я помню, как сестричка кричала, а отец ровным голосом сказал, что если я не откажусь от сказанного по телефону службы спасения, если не придумаю чего-нибудь – сна там или еще чего другого, – то никто никогда больше не увидит Адан.

Вариант с местью родился позже, перед допросами. Отец нервничал, понимая, что если полицейские начнут расследование, то не проглотят россказней про страшный сон, и тогда он решил сказать, что капризная дочь позвонила в службу, желая насолить своим суровым родителям. Выглядело правдоподобно, и, в принципе, это и было правдой.

Я не могла навредить Адан, и мне пришлось врать.

Футболку я сделала накануне допросов на уроке ИЗО в школе. Учитель сказал, что она крутая и что по молодости ему тоже порой хотелось взывать о помощи. В другой ситуации это могло бы даже придать сил. Меня лично всегда раздражали учительские фишки в стиле «я тебя понимаю», а уж в той ситуации это казалось полным абсурдом. Да ни хера они не понимают. Выросшие завернутыми в вату славные девочки-мальчики, они думают, что оставить после уроков – это действенное наказание, потому что сами сгорели бы со стыда, если бы в свое время так поступили с ними.