Колибри

Застыв, как вкопанный, он медленно повернулся и удивлённо посмотрел на меня. Я запахнула кофту поплотнее – на улице было прохладно – и подошла к нему ближе, пытаясь впитать каждую чёрточку на чуть изменившемся за это время лице.

– Как ты? Только честно, – спросила я, заливаясь румянцем.

Он пожал плечами и медленно отпил кофе. Пробежался по мне глазами, остановив взгляд на моём животе, и тихо произнёс:

– Хреново. Но держусь.

– Я тоже, – обхватив себя руками, я качнулась на носках и отвернулась, – Держусь.

– Как твоё здоровье?

– Более–менее. Как видишь, жива, – я устало улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

– Как Тео?

– Отлично. Растёт. Саш, я хотела ска…

– Я скучаю, – перебил он меня.

Мой рот так и остался открытым на полуслове, когда он поставил стаканчик на крышу авто и шагнул ко мне ближе. Вплотную.

– Я очень скучаю по тебе. Прости, что я всегда оставляю тебя. Прости, что я не был с тобой всё это время; что я ушёл из гордости, когда ты прогнала меня, хотя не должен был. Я очень скучаю. Знаю, что это уже ничего не изменит, но я люблю тебя.

Он не решался прикоснуться ко мне, а я застыла, не в силах пошевелиться. Как долго я ждала эти слова, как сильно я хотела их услышать… Как отчаянно я хотела бы всё исправить, но ведь прошлое – величина постоянная, неизменная.

Как можно верить человеку, который тебя предавал?

А предавал ли?

В этом мире есть время для каждого человека, но оно уходит быстро, заставляя тебя бежать за ним[25].

 

Может быть я всё это выдумала? Все эти чувства и эмоции; всё, что связано с ним со мной, с нами. Может быть, нас никогда и не было вовсе?

Кто знает ответ?

– Алиса, в твоей жизни только ты принимаешь решения, – сказала мама, смягчив голос, – Только ты отвечаешь за свой выбор.

– Я знаю, мам. Но как сделать всё правильно?

– Кто сказал, что выбор обязательно должен быть правильным? – улыбнулась мама, – Выбор должен исходить из твоего сердца. А каким он будет – покажет жизнь.

 

Так, стоя на улице ранним утром я приняла решение.

Решение, которое в очередной раз изменит мою жизнь, пожалуй.

– Ты не хочешь выпить со мной кофе? – спросила я, взглянув в тёмно–карие, почти чёрные, глаза.

А в лучшую или худшую сторону?

Поживём, увидим.

ЭПИЛОГ

Я разглядываю цветные фотографии и с интересом вытаскиваю следующую из пачки, чтобы поставить её в рамку и повесить на стену. Жаль, что места на ней осталось немного – всего–то на три гвоздика. Остальные фотографии снова придётся распихивать по альбомам и хранить на полке, изредка доставая, чтобы показать друзьям.

Снимок, который мы сделали полгода назад – один из самых любимых – занимает почётное место рядом с фотографией Тео на линейке первоклашек; снимком младшей дочери с выпускного в детском саду; и нашими лицами на фоне Женевского озера. Мы ездим в Швейцарию каждую годовщину свадьбы – стало традицией.

Невольно оторвав взгляд от фотокарточек, я смотрю на своего мужа, растянувшегося на диване.

– Что? – спросил Саша, недоверчиво прищурившись.

– Ты такой красивый, – с улыбкой ответила я.

– Ты тоже ничего, – игриво ответил он, пробежавшись по мне своим фирменным взглядом.

Вернувшись к перебиранию фотографий, я беру в руки одну и потряхивая ей в воздухе подхожу к Саше. Плюхнувшись на сиденье рядом с ним, я показываю её и его губы кривятся в ухмылке.

– Помнишь тот день? – я прижимаюсь к его плечу и вздыхаю запах у шеи, зажмурившись от удовольствия.

– Помню, – тихо произносит он, – Наш третий Новый год вместе.

– А помнишь, что ты сказал мне тогда? – бормочу я, когда он обнимает меня и притягивает к себе на колени.

– Помню, – Саша улыбается, – Я попросил тебя стать моей женой. И ты сказала: «Да». Это, между прочим, был самый мудрый поступок в твоей жизни, Алиса, – поддел меня он.

Фыркнув, я отстранилась и смерила его недоверчивым взглядом:

– Да ну?

– Естественно. Ты была бы полной дурой, если бы отказала.

– Почему это? – я толкнула его, и он завалился на спину и положил руки под голову, продолжая широко улыбаться.

– Ну, во–первых, я, как ты только что сказала, красивый. Во–вторых, я умный. В–третьих, ты меня любишь. В–четвёртых, на тот момент ты носила под сердцем моего ребёнка. Продолжать?

– Ты настолько самоуверенный, что затмеваешь собой Солнце, – я закатила глаза и несильно ударила его кулаком в грудь

Он тянется ко мне и целует, обхватив мою слегка поплывшую талию руками. Улыбается, снова целует – короткими влажными поцелуями и ложится на спину, довольно морщась.

– Я люблю тебя, Алиса Дворцова.

– Я тоже тебя люблю, напыщенный индюк Александр Дворцов.