Колючка

– Лекарь пришел, – окликает меня Дуб, а в комнату уже спешит мужчина, и следом за ним Дуб, его братья и Сальвия, с серым лицом, но в сознании. – Терн ее умывала – Виола еще не очнулась.

– Ясно, – говорит лекарь.

– Ох, Виола, – шепчет Сальвия, прижимаясь к Ясеню. Он обнимает ее ласково, будто родную мать.

Лекарь опускает свою сумку на пол.

– Выйдите наружу, все вы, кроме девушки, что ее мыла.

Дуб нерешительно мнется, и мужчина бросает на него резкий взгляд:

– Идите. Я позабочусь о вашей сестре.

– Я остаюсь, – говорит Сальвия.

Лекарь качает головой, мягко, но решительно:

– Нет. Будьте снаружи, пока я не позову.

Сальвия открывает рот для возражений, но Дуб трогает ее за плечо:

– Делай, как он велит. Он ей поможет.

Сальвия со щелчком сжимает зубы и неуклюже бредет из комнаты, остальные идут за ней по пятам.

Лекарь сдвигает плащ Виолы.

– Итак, что вы уже сделали?

Я отвожу глаза, хотя все уже видела.

– Отмыла. Больше ничего. Старалась не двигать.

Он кивает и продолжает изучать ее.

Я сажусь на ближайший табурет. Опускаю взгляд на руки, но под ногтями и по краям ладоней засохла кровь. Я быстро смотрю вверх и разглядываю лампу, в груди ноет.

– Она мерзнет, – отмечает лекарь, копаясь в сумке. – Пробыла снаружи всю ночь?

– Я не знаю.

Как я могла не понять, что она холодная? Но у меня и самой руки ледяные, онемевшие от страха. И все-таки можно было заметить, хотя бы принести еще одеяло…

– Я зашью порезы. Больше ничего тут не сделаешь, – говорит лекарь. – Вам надо будет ее согревать, поить бульоном и дать ей время на выздоровление.

Я неуклюже поднимаюсь на ноги, словно тело от меня далеко-далеко.

– Мне… мне кажется, у нее пальцы сломаны.

– И несколько ребер, – подтверждает он. – Я сделаю что смогу.

– С ней все будет в порядке? – Мой голос спокойный, ровный и далекий, будто океан. Нет, нельзя позволять себе цепенеть, не сейчас, когда я нужна Виоле.

– Не знаю, – говорит лекарь, не поднимая головы.

Нет. Он не должен так отвечать. Он должен помочь Виоле, исправить все содеянное с ней. Как-нибудь. Я слышу тихое подвывание и резко сжимаю зубы, отсекая звук; смахиваю с лица слезы сырым рукавом.

– Я постараюсь, – говорит лекарь. – Я могу только постараться.

Я киваю и иду к дверям:

– Ей нужны одеяла.

Дуб устремляется по коридору, Ясень за ним. Они топочут вверх по лестнице и через миг уже несут обратно все наши одеяла, горой сваливают мне в руки.

Я жду, пока они отойдут, и только потом возвращаюсь, собой закрывая от них вид на комнату. Закутываю Виолу в одеяла, оставив снаружи только место, над которым трудится лекарь. Потом опускаюсь напротив него, одну ладонь мягко кладу на руку Виолы и тихо говорю с ней, рассказывая, что семья рядом, что лекарь о ней позаботится.

Он планомерно работает, поднимая одеяла, чтобы осмотреть каждую часть тела Виолы, прежде чем двигаться дальше. Забинтовав ее руку, он говорит:

– Я положу ее на бок, чтобы проверить спину. Будет больно, и она может очнуться. Мне надо, чтобы вы сидели спереди и придерживали ее. Не давайте ей перекатиться на живот.

Он переворачивает Виолу, подсунув под нее руку. Я помогаю, пытаясь быть как можно осторожней. Она издает глухой, протяжный стон и затихает. Лекарь действует быстро, отмывает начисто ее спину и аккуратно осматривает.

– Порядок. Кладем обратно.

Я опускаю ее, вознося благодарности за то, что мне не пришлось смотреть и что лекарю не пришлось ничего зашивать.

– Она все еще мерзнет, – говорит он. – Ложитесь спать рядом с ней, под одним одеялом. Старайтесь не слишком задевать ее, а то сделаете больно. Просто согревайте. Если нужно будет уйти – грейте камни в очаге и заворачивайте в одеяла. Вообще-то положите камни сразу, лишним не будет.

Он встает, упирается руками в бока и тянет спину.

– Я видел вещи похуже, но нечасто. Холод опасен для нее. Будьте очень внимательны.

– Кел? – нерешительно спрашивает из-за двери Дуб.

– Да-да. Я объяснял девушке, что делать дальше. – Лекарь берет сумку и уходит к конюхам в коридор.

Я слышу их разговор, но слова звучат невнятно и будто издалека. Тело налито изнеможением и ужасом. Из двери бьет свет, наверняка снаружи ясный день, но я не могу даже представить, что солнце всходило, пока я сидела тут с Виолой. Я слушаю ее дыхание. Такое тихое и редкое, что в перерывах между вдохами я боюсь, что оно прекратится.

В комнате звучат шаги. Я поднимаю глаза на Сальвию и вижу Дуба, Ясеня и Рябину позади нее.

Сальвия приседает рядом со мной, тянется рукой к Виоле и резко замирает.

– Надо лечь около нее, – говорит наконец.

Я киваю и устраиваюсь с одной стороны от Виолы, а Сальвия заползает под одеяло с другой. Мужчины растерянно переглядываются.

– Дуб, занесешь камни для очага, когда их пришлют от Джоа, – говорит Сальвия.

Он кивает и уходит, но его братья остаются на месте.

– Отдохните, – наконец говорит им Сальвия. – Мы вас позовем, когда она очнется.