Колизей

«Плохие» императоры являли собой противоположность «хорошим». Считается, что они нарушали обычный ход представления на арене, то неожиданно выступая в качестве гладиатора, то — что гораздо хуже — обрекая на смерть того или иного ни в чем нс повинного зрителя, попавшегося под горячую руку. Калигула, отличавшийся деспотическим нравом, когда ему не хватал) осужденных на смерть преступников для казни на арене, находил «преступников» среди зрителей и незамедлительно отдавал их на растерзание львам. Домициан поощрял выступления на арене представителей римской знати. А вот император Коммод сам выступал в Колизее в качестве гладиатора (правда, на арене в присутствии зрителей бои с участием императора велись безопасным деревянным оружием, но поговаривали, что бесшабашный Коммод в приватном порядке дрался со своими противниками на настоящих мечах, проведя около сотни боёв). Коммод, управляя Римской империей, стремился к установлению неограниченной самодержавной монархии и требовал своего обожествления. Согласно одному из поздних римских историков, который, возможно, пользовался слухами, при Коммоде был возведен колосс, чертами лица похожий на императора. На постаменте колосса было начертано «Гладиатор» и «Неженка»[7]. В то же время жестокость Коммода, которой он напоминал Калигулу, привела к образованию враждебной оппозиции в Сенате. В 192 году любовница Коммода Марция, вольноотпущенник Эклект и преторианский префект Лет, узнав случайно, что Коммод решил их казнить, убили его. (Коммод, заснув после обильного возлияния, по неосторожности оставил на видном месте записку с планом расправы с названными людьми.) Сенат одобрил их поступок и объявил Коммода врагом отечества. По свидетельству того же историка, который описал колосс Коммода, на постаменте этого колосса после гибели императора появилась приписка: «Гладиатор сошел в могилу».

Наиболее подробные сведения о выступлениях Коммода на арене амфитеатра дошли до нас благодаря Диону, посещавшему представления в Колизее. «Я видел своими глазами выступления императора в Колизее, — пишет Дион, — и потому ничего не придумывая и нисколько не приукрашивая, описываю их правдиво и беспристрастно». Однажды, по словам этого историка, Коммод убил в Колизее сотню медведей, поражая их копьями, которые он метал из укрытия, сооруженного на арене. Дион отмечает, что представление это больше свидетельствовало об умении императора обращаться с копьем, чем о его бесстрашии и отваге, но Эдуард Гиббон в своей работе «История упадка и разрушения Римской империи» (описывая представления в Колизее, он резко их критикует за насилие и жестокость) повествует о том же случае и отмечает, что Коммода «по заслугам наградили аплодисментами, оценив его искусство владеть оружием». В другой раз Коммод, помимо нескольких домашних животных, убил в Колизее гиппопотама, слона и тигра, а в тот же день после полудня, вооруженный щитом и деревянным мечом, провел бой с гладиатором, вооруженным обычным колом. Неудивительно, что Коммод победил, после чего стал наблюдать за настоящими поединками, одевшись богом Меркурием и расположившись на возвышении, специально сооруженном для него на арене.

Дион подчеркивает, что в те дни, когда император выходил на арену амфитеатра, чтобы принять участие в представлении, сенаторы и всадники, пребывавшие в Риме, все как один спешили занять свои места в Колизее. Только принципиальный, высоконравственный человек мог предпочесть смерть за непочтение к императору необходимости наблюдать за его выступлением на арене, а после этого, приняв участие в хоре льстецов, петь ему дифирамбы: «Ты воистину первый и самый доблестный среди нас, свыше благословенный. Ты — победитель и пребудешь им во веки веков».

Простолюдинам было проще: они могли безнаказанно манкировать представлениями с участием императора и порой пользовались этой возможностью, когда посещение Колизея грозило явной опасностью. Так, однажды разнесся слух, что Коммод собирается сыграть на арене амфитеатра роль Геркулеса, сражающегося со стимфалийскими птицами-людоедами, а за неимением этих птиц собирается подстрелить нескольких зрителей. Должно быть, в тот раз в Колизее аншлага не было.

Присутствуя на представлениях в Колизее, когда в них принимал участие император, опасались за свою жизнь даже сенаторы. Так, однажды, как свидетельствует Дион, во время выступления на арене Коммод убил страуса, отрубив ему голову. После этого император, держа в одной руке голову этой птицы, а в другой — окровавленный меч, подошел к сидевшим в первом ряду сенаторам и, осклабившись, обвел их взглядом, показывая всем своим видом, что может расправиться с ними также легко, как и со страусом. По словам Диона, поначалу сенаторы пришли в ужас, но затем едва подавили смех, ибо Коммод, державший в руке голову страуса, выглядел довольно комично. Дион первым нашел выход из положения и, чтобы не рассмеяться, стал жевать лавровые листья, поспешно выдернутые из венка. Последовав примеру Диона, сенаторы отвели от себя угрозу.