Колька, Сенька, Ермошка и Змей Горыныч

Евгений Ярыгин Колька, Сенька, Ермошка и Змей Горыныч

Глава 1. Места славного обитания добряков

Осенью добряки называют время, когда на землю с дубов начинают осыпаться желуди. А до этого бывает лето, потому что еще можно бегать босиком, собирать грибы и даже купаться. Вся листва пока желтеет на ветках, а сильные ветра дремлют в горах и на море.

 Ядвига-Большая книга почему-то называет это время «бабье лето». Никто не понимает почему: последняя баба-яга по прозвищу Синий Огурец была изгнана из окрестностей Дубравы уже как два года тому назад. Других баб в округе никто не знал, потому что в этих местах дружно и весело проживали в домиках на деревьях только мальчишки и девчонки, которые и прозывались добряками.

Дубрава, где обитают ребята потому и называется Дубрава, а не какие-то Сосняки, Березняки или Осинники, что растет здесь множество огромных вековых дубов, а не вековых – маленьких и кудрявых – тоже сколько хочешь.

Когда солнышко по утрам пробивается через могучие кроны, его лучи отражаются от разноцветных стен и красных крыш домиков, прильнувшим к дубовым стволам высоко над землей. Если ты смотришь на это с крыльца одной из избушек, протирая кулачками глаза после сна, то тебе становится так радостно, весело и легко, что ты сразу начинаешь пританцовывать и петь песенку. Это такая зарядка. И поешь-щебечешь ты не один, чирикают голосистые пестрые птички с веток и озорные добряки с соседних домиков на деревьях. «Катится, катится – чирик-чирик – голубой вагон».

Воздух в Дубраве такой чистый, хрустящий и бодрый, голоса ребятни и птичек такие звонкие, резная листва так золотится, а небо так голубеет, травка внизу так зеленеет, что можно подумать: ты в сказке.

И «проколоться», как пишут во взрослых книгах про плохих дядек. То есть ошибиться, так как на самом деле сказки может где и есть, но только не в здешних местах. Посудите сами. Всё добряки делают сами – никаких чудес: и строят, и сажают-убирают картошечку, овес или рожь – кто что любит, – ловят-заготавливают рыбу, охотятся, собирают грибы, ягоды. И еду сами себе готовят. И всё-всё, что ни делается, делается почему-то не по-щучьему велению, чьему-то там хотению и не с помощью скатерти-самобранки. Ребята считают, что делать всё самому веселей, чем сидеть мягким местом на всем готовеньком и набивать круглые щечки мороженым и пирожными.

То, что кажется сказкой за пределами Дубравы и окрестных мест, дела, поверьте, обычные для добряков. И то сказать: ребята с веток любители поспорить и подшутить друг над другом, но не знают злобных слов (это им не интересно ), любят посоревноваться в чем угодно, но не завидуют победителю (это им не по нраву), а только радуются успехам друзей. Да что там говорить, сами убедитесь, когда познакомитесь с этой историей: что в других местах почитается за чудо, у добряков – дела житейские. Может воздух такой в дубовых рощах? Сходите, проверьте. Заодно грибков подсоберёте.

Ну вот, в этих славных местах и проживают всем хорошо известные Колька-Ой-Боюсь-Нисколько, Сенька-Покушаю-Маленько и Ермошка-Попрыгаю-Немножко.

Глава 2. Пришествие горюнов

Как-то поутру, когда солнышко уже выглянуло из-за деревьев, но еще не высушило росу, а многие добряки уже закончили зарядку и готовились позавтракать, на околице Дубравы раздались весёлые переливы гармошки. Время поздней унылой осени еще не пришло, и в безветренном, звонко-арбузном воздухе сентября задорная музыка, голосистая частушка и притопывание на въезде в ребячье поселение никого не оставили равнодушным. Кроме тех, кто еще крепко дрых, – это правда.

Гармонь зазывно пиликает все ближе к Центральной Поляне Дубравы и, наконец, у порога избы-читальни те, кто спустился из домиков на землю, смогли обнаружить виновников веселого переполоха. Это были три крепких парня, ростом и сложением с Юру-Ура-Ура. Они были в красных перепоясанных рубахах навыпуск, непонятных штанах с блеском, заправленных в глянцевые черные сапоги из добротной кожи. Никаких кроссовок. Вместо джинсов – бархатистая темно-серая ткань портков – плис. Все из себя в блондинистых кудрях, белозубые, они умудрялись втроем наяривать на одном инструменте. Музыкальный аккомпанемент и азартное пение были не то, чтоб сильно приятными для слуха, но дружными и очень бодрящими. В конце концов к клубу притопали, пришагали, примчались, почитай все добряки и добрячки.

перехожих, сирот бездомных, не обижайте мордобитием за раннее пробуждение! – дружно орала троица. – Просим мы приюта, пищи и уюта, – верещал ломким голосом со слезой средний гость.

Двое других не в тон словам почему-то приплясывали и весело вопили: «Эх-ма, тру-ля-ля, бейте в бубен короля!».

Добряки растерянно улыбались и озадаченно переглядывались: и слова, и поступки пришельцев были непонятны и загадочны. Проблеск понимания угадывался, может быть, лишь в глазах Ядвиги: где-то о подобном читала.