Колкая малина

Прорастёт шиповник из песка,
Запетляет пьяная дорога,
Отрыгнут похмельем города,
И сбежит девчонка-недотрога.

Рыбка заиграет на заре,

Бродит ёжик в утреннем тумане.
Передрались братья во Христе
Из-за шлюх в заблеванном шалмане.

Им теперь не петь и не писать,

Всё, что помнили – уже поперепели.
Кто желал особенную стать,
Как-то резко жить перехотели.

Смелый пляшет у ворот тюрьмы,

И гремят гранёные стаканы.
Трус рыдает на восход Луны,
Вывернув дырявые карманы.

Где бараки были – вырос лес,

Там прячут одичалую ромашку.
Каждый ищет для себя чудес,
Только жить не хочет нараспашку.

Из чёрной тучи грохнут барабаны,

И главной болью, посланной с небес,
Для всех останутся нелеченные раны
Того, кто в муках умер и воскрес.

Дерзость

Она была любовницей завсклада,
И кроме ситца одевалась в крепдешин.
Она была покладистого склада,
А он – партийный, и прекрасный семьянин.

В их очень тайные и бурные свиданья

Они гулять сплавляли друга моего.
И, клятвенно истребовав молчанья,
Совали мятый рубль на кино.

А мой друган их складывал в коробку,

С нее сверкали ледники горы Казбек.
Он изнывал все это кинуть в топку,
Он был в отца – поступков человек.

И, накопив на две бутылки водки,

Их обменял на краску серебрин,
Чтобы всю грязь кладбищенской решетки
Закрасить на число сороковин.

Его отца по первому распутью

В пивбаре пьяный мусор застрелил.
Теперь ему вся жизнь казалась мутью,
И он весь мир нещадно материл.

Мы выросли в советских полукедах,

Курили «Приму» и дешевенький «Памир»,
И крепли в пораженьях и победах,
Вдыхая жизни томный эликсир.

Когда моему другу подарили

Магнитофон «Комета-206»,
Нам даже гордые и круглые отличницы
Кивнули рядом на скамеечке присесть.

Для нас был свой напет репертуар

Актером из театра на Таганке.
В наш мозг сочился уличный угар,
И мы не думали, что будет на изнанке.

Но все пришло с 206-ой статьей,

Что того самого, «бакланского», разлива.
Мы слишком много взяли дерзости с собой,
А эта птица страстна, но ревнива.

Мой друг ни разу в жизни не юлил,

За то, наверное, на сучьей пересылке
Его конвойный мусор застрелил,
Хлебнув для храбрости из водочной бутылки.

Седая, грязная, в лохмотьях крепдешина,

Она на паперти сшибала на вино.
Она, быть может, поминала сына.
Но я ей сунул рубль, на кино.

Главное