Колхоз – дело добровольное

Бюджет мой после транспортных расходов изрядно поскудел, и все изобилие кремовых розочек пролетает мимо. Можно взять скромную «Сказку» – но тортик в виде украшенного полена не производит впечатления, да и полдня пути по такой жаре может сказаться на нем не самым лучшим образом. Поэтому беру три вафельных торта в коробках, с экзотическим названием «Полярный» и изображением белого медведя из сахарной пудры на поверхности.

Потратил почти все оставшиеся деньги, но зато и Валерику счастья целая коробка и пацанов по традиции угостить надо – «из дома» все же вернулся.

Теперь бы не опоздать на «Метеор».

Умение находить общий язык с людьми – самое важное умение в жизни! В очередной раз убеждаюсь в этом. Был в моем плане один существенный недостаток, с которым ничего поделать не мог. Конечная точка моего обратного маршрута – село Петропавловка, а не Барановка. Так уж сложилось расписание, и ничего с этим поделать нельзя. Пять километров – не такой уж большой крюк для молодого растущего организма, даже с учетом полезной нагрузки из трех тортов (кремовый был забракован в том числе и по этой причине), благо, что остров наш один.

Но совершенно неожиданно разговорился с капитаном судна «Ракеты», рассказал пару баек о легендарном Алексееве, конструкторе этого быстроходного чуда. Особенно развеселила история о том, как тот на показательной поездке члена иностранной делегации вывесил вниз головой за борт, держа за ногу – неимоверной силищи был человек. Заодно рассказал о «Каспийском монстре» – экраноплане конструкции того же Алексеева – впечатлил, причем до такой степени, что капитан, уже знавший о моей проблеме, внезапно предложил довезти меня до Барановки. Простые времена – простые нравы…

В результате: вместо часа ходьбы пешком по пересеченной местности, пять минут полета над водой на индивидуальном средстве передвижения. Изумление сторожа на дебаркадере в Барановке трудно передать – такое на его памяти впервые, чтобы ради одного пассажира целый корабль гоняли во внеурочное время, да ещё и школьника для.

Насчет простых нравов на Волге – никакое не преувеличение. Была здесь же ещё более веселая история! Местный паромщик Ванька обиделся на городских пассажиров и… отцепил паром посреди Волги. После чего спокойно себе уплыл домой обедать, по всей видимости, с опохмелом заодно.

Паром же с людьми и машинами унесло вниз по течению на два десятка километров, где и прибило к берегу, доставив массу незабываемых впечатлений городским и невоспитанным грубиянам. Ваньке впаяли два года, но это уже более грустная часть истории.

Вот такая была история… впрочем, ещё не была, а будет! И как бы не в этом месяце?

Интерлюдия

Валентин Иванович мрачно смотрел в темное окно и думал. Мысли его были тяжелы и отчаянно печальны. Неосознанное предчувствие неизбежной катастрофы давило на плечи страшным грузом. Пусть не через год, даже не через два, но трагический финал неизбежен. Последняя надежда ушла вместе с Андроповым, череда же генеральных секретарей, правящих страной и партией прямо из больничной палаты однозначно указывала, что кризис уже наступил, причем не сегодня. А тут ещё это!

Генерал перевел взгляд на синюю кожаную папку с золотым теснением «Комитет государственной безопасности СССР» и внезапно разозлился непонятно на кого:

— Красиво и дорого сделано, папку в руки взять приятно, словно у министра какого, а работать лучше не стали.

Подошел к столу, но открывать злополучную папку не стал, лишь дотронулся пальцами – содержимое единственного документа перечитал три раза, и теперь мог легко, почти наизусть процитировать его все целиком.

— Дмитрий Федорович – последний динозавр уходящей эпохи. Его не станет и все окончательно посыплется, — Валентин Иванович давно уже не переживал о своем будущем, возраст намекал, что давно пора на заслуженный отдых, в крайнем случае, на преподавательскую работу, в перспективе начальником школы. Сослуживец звал в Минск на Высшие курсы – можно и согласится. Всегда нравился этот светлый просторный добрый город.

Ещё раз посмотрел на часы – половина десятого. Вечер воскресенья, а он на работе, и не только он один. Многие офицеры сегодня проведут не в кругу семьи, а здесь же. И причина – вот она, в папке.

Когда два часа назад, вырванный с дачи, он узнал от заместителя, из-за чего его попросили приехать, он чуть не накричал на того.

— Из-за какой-то анонимки ты меня выдернул? Ты в своем уме, Пал Палыч?

Но изучив содержимое письма, отправленного, вот первая странность, лично на его имя, вынужден был признать, что зря отругал своего зама. Извиняться, впрочем, посчитал излишним – характер жесткий и подчиненным об этом известно, а полковник, чай не кисейная барышня, переживет.