Читаем Колхоз: Назад в СССР 2 полностью

— Погоди… — Николай Николаич провел пятерней по волосам, зачесывая их пальцами назад. — Ты чего-то заговариваешься. Как кошка сожрать могла твой ключ? Это ж кошка, а не свинья. Она его не проглотит. Ты головой то соображай.

Председатель дернулся, собираясь постучать деду Моте по лбу, но потом решил, походу, что это слишком. Постучал себе. Вышло громко и гулко.

— Да конечно! Нормальная, может, и не проглотит, а эта — Зинкина любимица. Такая же сволочь. Говорю тебе, сожрала она ключ, тварина. А у меня в том месте… В общем, едрена вошь, я туда немного самогоночки припрятал. Ну, как немного… Пару бутылей больших. Да и вообще. Нужный он мне, этот ключ. Короче, Жорик, пойдем. Будешь кошку снимать.

Председатель на секунду отвлекся от Матвея Егорыча, прикрыв глаза, будто от головной боли. Тот, пользуясь моментом, многозначительно мне подмигнул. Ну, точно. Просрал дед Мотя ключ от сторожки. И, походу, был он в единственном экземпляре. Иначе так сильно за свою припрятанную самогонку Егорыч бы не переживал. Вот оно, их рвение к порядку. Просто заначку делали, да и все. А то прям клиновая компания нашлась. Ни с того, ни с сего пошли они сторожку убирать.

Николай Николаич взял кепку, которая лежала на углу стола, но, прежде чем напялить ее на затылок, вытер головным убором лицо, хотя оно было, в отличие от моего, сухое. В него, так-то никто водой не плевал. Правда, появилось ощущение, председатель сильно надеется, что когда снова посмотрит вперёд, там уже никого не будет. А дед Мотя ему вообще померещился.

— Что ж за жизнь … Тут цифры не сходятся, того и гляди вляпаюсь с отчетностью, а у меня дед суматошный опять херню какую-то натворил. Вот скажи, Матвей, за какие прегрешения тебя мне подкинули? Постоянно что-то происходит. То ёж за задницу укусит, потому что приспичило в кустах нужду справлять… Ёж… Они от людей прячутся, а этот на твою филейную часть позарился. Нормально? Нет, конечно. Я тебе точно скажу, ненормально.

— Я не виноват. Не знаю, что ему в моей заднице не понравилось. — Дед Мотя поднял обе руки, развернув их ладонями вперёд. Этакий жест, типа, не при делах он вообще.

— Да. Только ты ж утром поехал в Воробьевскую больницу и попросил уколы от бешенства. А с меня потом лесничество требовало пояснить, какого черта по деревне бешеное зверьё бегает. Ты ж не сказал, что это был еж. По твоим словам там целая стая лис, не иначе. Лисам же делать больше нечего, как по кустам голые задницы разыскивать. А мне все нервы потрепали проверками. Потом, значит, взял ты нашего нового учителя математики и повел его на рыбалку. Парень из города, только приехал по распределению. Не знал, с кем связался. А прежде, несколько дней рассказывал ему, что в пруду живёт какой-то неимоверных размеров сом. Мол, купаться нельзя, он, этот сом, мужиков за самое важное место хватает. Думает, червяк такой здоровый, и откусывает под корень. Учитель городской, рыбу только в магазине видел, ясное дело, поверил тебе, дураку. А как на середину пруда на лодке выплыли, пацан рот открыл, башкой крутил, да и в воду свалился. И что? У него в итоге случился нервный срыв. Он пока в воде барахтался, орал, что плавает плохо. А потом просто орал, потому как ты ему сказал, мол, все, мандец, сейчас сом появится. Велел руками за пипирку держаться, пока пипирка на месте. И это, Матвей, не все твои геройства, которые припомнить можно. Если их перечислять, до утра тут застрянем. А теперь, значит, кошка…

— Николаич, что я могу поделать, если меня преследуют несчастья. — Дед Мотя сделал печальное лицо и выглядел при этом очень искренним, я бы даже поверил.

Если бы уже не знал, что в словах председателя имеется правда. За недолгое время своего пребывания в Зеленухах, успел убедиться. Только я бы одного Матвея Егорыча не выделял. Тут каждого можно свободно рассматривать на предмет чудаковатости.

— Тебя дурь твоя преследует! Сто лет в обед, все никак не угомонишься. Ведёшь себя, как пацан малолетний. А ведь почетный житель села, звезду героя имеешь. На параде Победы лично присутствовал. Жукову руку жал. Тебя надо, как достопримечательность, приезжим показывать, а ты… — Николаич замолчал.

Предполагалось, походу, его молчание вызовет у деда Моти приступ совести и раскаяния. Однако, судя по лицу Матвея Егорыча и по тому, как он от нетерпения мялся на месте, приступ был, но с совестью он не имел ничего общего. А вот кошка, лишившая деда доступа к заначке, волновала его сильно. Хотя, честно говоря, я тоже с трудом представляю, как она могла проглотить ключ. Может, маленький совсем… Однако, опыт общения с местной домашней скотиной убедил меня, ждать тут можно, что угодно. Только по этой причине, пусть с трудом, но в рассказ Егорыча поверил.

Короче, пришлось идти. Председатель, само собой, отправился с нами. Сказал, что один Егорыч его волнует просто, как явление, а если мы вдвоем, да ещё Андрюха невзначай нарисуется, так все, заказывай клоунов, потому что цирк приехал.

Перейти на страницу:

Похожие книги