Колхоз: Назад в СССР 2

— Где? В кухне? — Матвей Егорыч заглянул продавщице через плечо, пытаясь рассмотреть, где она могла уснуть, если кроме плиты, нескольких тумбочек и стола ничего больше особо нет. Не стоя же она дрыхнет, как лошадь.

— Ты разбудил своими криками. — Хозяйка подвинулась в сторону, загораживая деду панорамный вид, — Говори, чего надо, да пойду опять спать. Утром рано магазин открывать.

Клавка провела рукой по растрепанной голове, но ситуацию это вообще никак не исправило. Наоборот, теперь волосы дыбились в другую сторону.

— Клавдия, тут видишь какое дело… Лекарство, которое сын твой давал, закончилось. Лекарство… Понимаешь? — Матвей Егорыч заговорщицки подмигнул одним глазом, при этом наклонив голову к плечу. Выглядело так, будто его внезапно перекосило.

— Как закончилось? Тебе же целую бутыль давали. Там всем местным козлам на год вперёд хватит. Было ведь сказано, по ложке.

— Ну… Не уследил я, за дозой. — Дед Мотя развел руками. — Дай ещё. Я в долгу не останусь. Рассчитаюсь. Только через несколько дней, как почтальонка пенсию принесет.

— Егорыч, ну ты чего плетешь? — Продавщица немного подалась вперёд, попутно принюхиваясь, — А-а-а-а-а-а… Так ты решил поддержать лечение? Тогда ясно. Только у тебя своего навалом. Зачем покупать? Налей в пустую бутылку, которая от нашего осталась. Этикетка ведь на месте.

Клавка, видимо, никак не могла отойти от игрищ, которые они с Андрюхой устроили, поэтому то и дело обмахивала раскрасневшееся лицо рукой.

Я же с волнением наблюдал за петухом, который явно задумал нехорошее. Потому что к Андрюхе он подбирался медленно и практически бесшумно. А братцу вообще было не до чего. Понять можно. Хуже нет, когда тебя на самом интересном месте прервали. Там теперь у бедолаги все дымится и разрывается на части. Отвратительное ощущение. Сталкивался сам пару раз. Поэтому Переросток, глядя в щель между створкой и дверным косяком, переминался с ноги на ногу, будто приперло его по-маленькому. Судя по кряхтению, которым это все сопровождалось, легче ему не становилось.

— Твою мать… — Тихо ругнулся в итоге Андрюха, а потом расстегнул ширинку. Видимо, решил пусть все пройдёт естественным путем, и чтоб замок заодно не давил.

— В том-то и дело, не могу. — Матвей Егорыч о разворачивающейся рядом трагедии, конечно, не знал. У него своя боль имелась. — Во-первых, родной, собственноручно приготовленный, Зинка по запаху, по внешнему виду узнает. Да и бутыль я потерял. Сегодня, пока Борька пасся, приснул маленько на солнышке. Разморило. Куда она, сволочь такая, укатилась, не пойму. Бутыль, естественно, не Зинка. Если б Зинка укатилась, горевать бы не стал. Только ее хрен потеряешь. Выручи, Клавдия. Вовек не забуду.

Продавщица открыла было рот, собираясь, скорее всего, спровадить деда, но в этот момент за воротами раздался громкий голос Зинаиды Стефановны.

— Матвей! Матвей, козлина паршивая! Ты там? Отзовись, ирод! Найду, хуже будет.

— Вот ведь сколопендра, — Дед Мотя взметался по двору. — Выследила меня. Клава, выручай! Нельзя моей кобыле знать, зачем я пришел. Она только вчера вечером целую бутылку с лекарством видела. Скажу, за новой порцией для Бориса, точно догадается, дело нечисто. Сама знаешь, тогда смерть и мне, и тебе. Мучительная смерть.

— А мне за что? — Вообще обалдела продавщица от неожиданного поворота событий.

— Ты меня спаивала! Самогон давала.

— Кто? Я? — Клавка, судя по зверскому выражению лица, готова была уже быстрее собственноручно деда прикопать, где-нибудь под забором, чтоб наверняка все успокоилось. У нее в курятнике молодой любовник сидит, ждёт продолжения, а тут Егорыч форменным шантажом занимается.

— Ты, Клавдия. Ты. Так что, как хочешь, но выручай. Бабку выпроводи.

Продавщица не успела глазом моргнуть, Матвей Егорыч, откуда силы взялись, в два прыжка оказался возле ограды, которая отделяла куриную территорию от основного двора, а потом с поразительной скоростью метнулся к сараю. Клавка только крикнула вслед: «Куда?!», а дед уже был внутри.

И вот именно в этот момент я понял, что все предыдущие события проблемой не являлись. Вообще. Настоящее веселье началось лишь в секунду, когда дед Мотя толкнул дверь.

Андрюха, дабы не быть пойманым, развернулся, планируя метнуться в угол, чтоб избежать встречи с Егорычем. А куда метаться, там я сижу, как дурак, и смотрю на братца круглыми глазами. Почему круглыми? Ну у него, вообще-то, ширинка расстегнута так и осталась, а все богатство наружу торчит. Не то, чтоб я мужских членов не видел. Да и в бане же парились в первый день моего приезда. Но твою мать… Не знаю, что там Клавка реально делает волшебного, Андрюхино богатство вообще за все время ни капли не успокоилось.