Колхоз: Назад в СССР 2

Короче, пока Зинаида Стефановна привела фельдшера из дома, который находился аж за Погостом, при этом, как на зло, встретив все село по дороге, история претерпела изменения и имела несколько вариантов концовки. В том числе, будто покалечил Андрюху лично я, пытаясь вырваться на свободу, чтоб потом грязно домогаться Клавдию. Петух в некоторых вариантах тоже фигурировал, но как-то неубедительно. Вроде, я этим самым петухом дрался с Андрюхой. Прямо схватил за ноги и давай махать направо-налево. Петухом. Нормально вообще? И главное, в подобный бред местные искренне верили. Может, потому что касался он меня. Не знаю.

Однако, все это мы узнали гораздо позже. Слушали ещё несколько дней подряд от каждого, случайно встреченного жителя Зеленух. Некоторые даже сами приходили к дядьке во двор. Естественно, никто не признавался, что им просто любопытно посмотреть на участников любовной драмы. Не каждый день в селе роковая страсть с травмами случается. Поэтому на протяжение недели предлоги, которые использовали для посещения Виктора и его семейства, сочинялись очень разные. Но все это, повторюсь, было потом.

Обидевшись на фельдшера, Андрюха сполз с кровати, куда его уложила заботливая Клавдия, и, не глядя на хозяйку дома, позвал меня. Я и сам был уже исключительно за отбытие с места приключений. Взгляды продавщицы становились все более многозначительными. Она явно подумала, раз Переросток выбыл из марафона по причине травмы, то надо опять втягивать нового спортсмена. А выбор, прямо скажем, невелик.

Штаны братца уже застегивались нормально, полностью, даже несмотря на марлевую повязку, наложенную на место ранения, и мы могли, наконец, смыться.

Дед Мотя тут же увязался следом, игнорируя бубнеж Зинаиды Стефановны, которая подозревала нас в тайном сговоре, а также попытке полечить Андрюху не только снаружи, но и внутри. Заодно, полечиться вместе с ним.

— Прекрати, Зинаида! — Матвей Егорыч сделал серьезное лицо, сдвинул свою кепку на затылок, а потом погрозил супруге пальцем. — Человек стресс пережил. Ты представь только! Мыслимое дело, такая травма. Морально поддержу парня. Поняла? Заодно провожу пацанов до дому. Мало ли. Вдруг, голова закружится. Да и Жорику сейчас тяжело…

Дед Мотя посмотрел в мою сторону то ли с сочувствием, то ли с завистью. Ясное дело, втюриться в Клавку…

— Ну, гляди, Матвей… — Баба Зина прищурилась. Такое чувство, будто сканирует карманы мужа на расстоянии. Таможня отдыхает. — Ежли учую запах, то у кого что и закружится в этом случае, так это у тебя. Сотрясение гарантирую. Даже предсказываю. Могу уточнить, от чего.

— От чего? — Матвей Егорыч оглянулся уже в дверях, выходя за нами с Андрюхой.

— От сковороды, Моть. От чугунной.

— Зинаида… — Егорыч укоризненно покачал головой.

— Иди. Я все сказала.

Короче, так и шли мы, под взглядами местных, до самого дядькиного двора. Мне кажется, каждый счёл своим долгом выйти за ворота. Дед втихаря, под нос, начал даже подпевать в такт шагу песню. По-моему, из какого-то старого фильма.

— Вы нам только шепните…Мы на помощь придем…

Пока я не сказал ему честно и откровенно, если сейчас не заткнется, при всем уважении к возрасту, сам заткну. Ибо тему эту хочется закрыть уже и забыть, как страшный сон. Хотя, хрен кто даст, конечно.

Переросток оказался, кстати, прав. Дома тоже пришлось выслушать порцию юмористических зарисовок вперемешку с ироническими миниатюрами. Не село, а Камеди Клаб, блин. От Машки с Анастасией, которые хихикали без остановки.

— Ты же мать моя! — Не выдержал братец, высказав возмущение тётке.

— Тю-ю-ю… И чего? Ты ведь живой? Живой. Целый? — Настя глянула вниз, — Надеюсь, целый. Главное, чтоб внуков потом нормально сообразил. А так ведь, в остальном, ну, правда смешно. Только Жорик… удивил, конечно. Клавка… Кто бы мог подумать… И что, Георгий, прям любовь у тебя?

Я сделал трагичное лицо, а потом смылся на улицу, к летней кухне. Андрюха буквально сразу следом выскочил из дома. Тоже, наверное, терял терпение. Главное, хорошо было братцу, а расплачиваемся теперь мы оба. При том, что я с этим «хорошо» вообще пролетел. Опять. Да ещё слухи теперь.

Только дядька был серьезный и, мне кажется, расстроенный.

— Вот не буду даже спрашивать, что на самом деле произошло. Ясное дело, Зинаида Стефановна тот ещё Шекспир. — Сказал Виктор, в первый же момент, когда мы вошли в дом. — Но версий, которые я уже услышал, достаточно. Боюсь, правда — ещё хуже. А ты, Жорик, имей в виду. Председатель в курсе твоего возвращения. Обрадовали Николаича. Сказал, чтоб ты утром занялся, наконец, делом. Глядишь, на глупости времени не останется. Казанова… Любовь, любовью, а соревнование никто не отменял. И этот… спаситель пусть с тобой идёт. Как его с собой завтра брать? И без того шуток от мужиков будет до черта. А если ещё и в Андрюхином присутствии, так вообще до работы дело не дойдет.

Дядька покачал головой, а затем взял полотенце и вышел на улицу.

— Ну, ладно, ладно… — Настя явилась вслед за нами к летней кухне. — Садитесь. Ужин накрою.

Все остальные поели, поэтому с Андрюхой за столом мы оказались вдвоем.