Колхоз. Назад в СССР 3

— Место силы? — Председатель хмыкнул. — Ну, можно и так сказать. Интересно ты назвал. Хотя, удивительно верно. Оля тут всегда ведь жила. Это дом ее родителей.

Председатель так резко перескочил на Ольгу Ивановну, что я сначала вообще не понял, о чем речь. При чем тут наша стервозная соседка. Даже оглянулся на всякий случай. Мало ли.

— Мы встречались здесь. На берегу. Родители у нее были строгие. Особенно отец. Иван Пахомович… Вспыльчивый. С характером. Да его все село знало. И близлежащие тоже. Там такая забавная история получилась… Мать Оли вышла замуж за Ивана Пахомыча… Ладно. По порядку. Семья у тети Фени была бедная. Звали так Олину мать. Феодосия. Родители умерли с голодухи. Оба. Осталось три дочери. Феодосия, то есть тёть Феня, потом, значит, Лукерья и Саня. Александра, если полностью. Лукерья и Саня постарше, их родня быстро замуж спровадила. А тёть Феня была ещё маленькая. Так ее отдали в поповскую семью. Имелся в Зеленухах в те времена священник. Вот она помогала попадье с детьми, по дому. Взамен получала полное довольствие и грамоту. Поп ее учил, почти как своих детей. Теть Феня поэтому умела читать и с арифметикой у нее неплохо было. Для деревни это прям ого-го сколько. Грамотная. Ну, а как подросла, надо было ее тоже замуж отдавать. Вечно же не могла она в поповской семье жить. И вот взял ее Петр Селиванов. Были у нас такие. Хорошая семья. Только Петр — единственный сын, остальные девки. И мать с Петром жила. Так положено. А мать… Характер, не дай бог. Главное Феня и Петр друг друга прямо полюбили. Знаешь, редко такое бывает. Но мать Петькина, как сбесилась. Она невестку буквально со свету сживала. Феню. Била даже. Да…Представь себе. А Петр сделать ничего не мог. На мать голос не повысишь, запретить не запретишь.

— Почему? — Я не выдержал, прервав рассказ председателя. — Как это не запретишь? С хрена ли она жену сына била? Это как, вообще? А он, тряпка, выходит? Не мужик.

— Городской ты, Жорик, не понимаешь… — Николай Николаич покачал головой. — Сейчас свободнее с этим стало. Вон, Андрюха твой. Исполняет. Знаешь, что ему за это лет сорок назад было бы? Да его отец вожжами в усмерть бы измочалил. Но Андрюха головы бы не поднял. Нельзя. Родители — это святое. С ними только на «Вы». Конечно, говорить то Петр пытался, но что толку. Мать его одно по одному, и руки у Феньки кривые, и жратва невкусная, и сам она дура дурой. Ну, понял. В общем довела до того, что молодые поняли, не жить им вместе никак. Да еще Феня забеременеть не могла. Вообще. Представь, для деревни девка, которая понести не может, это позор. Вся вина на нее, естественно. Ну… решили они провернуть такую аферу. Официально вроде как разойтись. А потом Петр планировал приводить новых невесток в дом, но таких, которые точно матери не приглянутся, да еще и в ответ могут поспорить. Тут видишь, какое дело. Феня то она с детства в чужой семье, поэтому и не спорила, не могла себя отстоять. Привыкла подчиняться, да голову клонить. Петька, соответственно, матери перечить тоже не мог. И уйти не уйдешь, мать с ним жить должна. Мало того, единственный сын, так еще и младший. У нас как принято. Младший при родителях всегда до последнего. А вернее, они при нем. Закон такой. Ну, в общем, не об этом речь. Феня ушла, Петр стал таскать новых невест, значит, в дом. И все, как запланировано. Одну покажет матери, та начинает носом вертеть и характер показывать, а в ответ — такой же гонор. Петька специально девок из соответсвующих семей выбирал, чтоб одна дочь, да еще малясь избалованная.

— Погодите… Так а Феня куда ушла? У нее же семьи не было? К попу опять? — Не знаю, зачем мне председатель рассказывал эту историю, но на самом деле стало интересно.

— Зачем к попу? Как взрослая баба к попу пойдет? Ты чего? Там ещё поподья имеется. Это начало лета было. В таборе жила.

— В таборе? У цыган что ли?

Против воли фантазия моментально нарисовала мне неведомую Феню, которая в цветных юбках и с бусами на шее, скакала по полю с песнями «ай-на-не».

— Жорик, ну, какие цыгане? У нас их тут и не бывает даже мимоходом. Полевой стан так называли. Люди работали в поле. Чтоб не возвращаться в село с техникой, или, к примеру, жил кто-то далековато, были такие дома. Ну, больше на хлев, конечно, похоже. Транспорт туда-сюда тогда не ходил. И вот имелся полевой стан. Там и механизаторская часть, и людская, так сказать. Жили, пока сезон. У нас в основном местные работали, поэтому Феня одна и обустроилась в таборе. Ну и вот… Время шло, дело к осени. Петр пока этих невест таскает, а сам украдкой с Феодосией встречается. Мать еще не оценила первую невестку. Требовалось ее проучить до конца. А тут еще такое дело вышло… Времена были в некотором роде серьезные. В общем, Петр, когда домой шел, положил горсть зерна в карман. Зачем? Тут уж сказать не могу. Не было такого, чтоб с голоду они пухли. А его проверили и нашли. Следили шибко. Это, чтоб ты понимал, уголовный срок. Не меньше десяти лет.