Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ)

Мы благополучно пришли на погост. Все вроде бы затихло. По крайней мере, дед Мотя больше не рассуждал о пользе кабана в хозяйстве в любом его виде. Братец тоже успокоился и тема эта отошла на задний план.

Чтоб Семён не совал свой нос, куда не надо, я отвлек его тем, что потащил вместе с собой к разрушенной церкви. Задание дал наиважнейшее. Ходить вокруг и мерять шагами расстояние. Сенька усомнился в целесообразности этого действа и даже поинтересовался, зачем оно нужно. Я туманно ответил, что если кое-кто не желает принимать участие в столь серьезном мероприятии, то может валить на все четыре стороны. Младшенький покрутил головой, осознал, что в этом конкретном месте, куда не пойди, везде страшновато, тут же проникся и послушно принялся вышагивать вокруг храма.

Я тоже активно лазил по руинам, перекладывал кирпичи с одного места на другое, создавая тем самым наглядность своего присутствия. Если зайдет Ефим Петрович с проверкой, точно поймет, тут был Жорик. Мелькнула даже мысль выложить такое послание для участкового крошевом, которое валялось на полу, но потом подумал, это слишком. Решит, что я издеваюсь.

Когда из сторожки появились дед Мотя с мешком на плече и Андрюха, Семён точно знал, сколько шагов по кругу, по диаметру и даже по биссектрисе. Хотя где он там нашел треугольники, я не знаю.

— А что это у вас? — Он сразу обратил внимание на мешок. Сюда-то мы шли без нечего.

— Это, Сенька, клизма. — С умным видом заявил Матвей Егорыч.

— Мне кажется, Вы говорите неправду. — Семён был парень рисковый и решил показать это всем. Потому что, сомневаться в словах деда Моти с его стороны было очень необдуманно.

— А мне кажется, сейчас кто-то проверит на себе, что я говорю, правду или кривду. — Дед Мотя откровенности пацана не оценил.

Младшенький решил не рисковать и замолчал.

Домой мы добрались вообще спокойно. Матвей Егорыч с мешком удалился в сторону родного двора, а я, Семён и Андрюха, соответственно, отправились к себе.

Госпожи Милославской во дворе не оказалось. В доме тоже. Это немного напрягло. Особенно, учитывая, где она шаталась в прошлый раз. Естественно, напрягло это только меня. Сенька, например, вообще был рад продолжающейся свободе и пошел вместе с Андрюхой играть в морской бой. Переросток не сказать, чтоб сильно вдохновился такой перспективой, но Младшенький был очень настойчивым. Ему очевидно стало скучно.

Я посмотрел на время, прикинул одно к другому и решил сходить к Наташке. Мысль о том, что она могла бы помочь мне с Ниной Григорьевной, упорно не давала покоя.

Девчонки дома не оказалось. Вернее, дома не оказалось вообще никого. Мухтар, уже по-свойски, встретил меня с радостной мордой, виляя хвостом. Выпустил со двора тоже, кстати, спокойно. Видимо, после всего, что между нами было, он решил, мне можно доверять.

Я постоял возле ворот председательского дома, покумекал и отправился к сельсовету. По идее, если никого нет здесь, то хоть кто-то может оказаться там. Даже если не сама Наташка, то хотя бы Николаич. А уж он подскажет, где искать его дочь.

— Жорик! — Председатель обнаружился во дворе сельской администрации. Что-то активно мерял шагами, буквально, как совсем недавно Семён. — А я вот прикидываю, как облагородить территорию. Думаю, надо сделать несколько клумб.

Креатив, конечно, зашкаливает. Но говорить этого вслух не стал. Наоборот, заверил Николаича, что идея — огонь.

— Скажите, а где Вашу дочь найти?

— Зачем тебе Наташка? — Николаич моментально забыл про клумбы и уставился на меня внимательным взглядом.

Я вспомнил его слова, которые он сказал девчонке во дворе дома. Ночью. Когда мы таскались по селу в поисках снарядов для футбольного поля. Что лучше бы ей со мной не связываться.

— Да так. Хотел кое-что обсудить.

— М-м-м-м-м… — Взгляд председателя стал совсем подозрительным. — Знаю я ваши обсуждения. Потом она мне в подоле принесет, а ты смоешься в свою Москву.

— Николай Николаич…

— Что? Я уже хрен его знает сколько лет Николай Николаич. Смотри мне, Жорик! — Председатель погрозил пальцем. Потом подумал буквально минуту и для большего веса погрозил ещё раз, но уже кулаком. — Обидишь Наташку, не посмотрю, чей ты сын. Ясно? Оторву все к чертовой матери. Она у меня девка хорошая. Ей замуж надо. Детей рожать, ячейку общества строить. А с тебя толку, что с козла молока. Никакого. Так что ты давай, со своими обсуждениями терпи до Москвы. Там, говорят, девки взглядов свободных. С ними — хоть наобсуждайся.

— Да я серьезно. Поговорить надо…

— Так и я серьезно, Жорик. Какие уж тут шутки. С матерью она, поехала в Воробьевку. Бабушка наша прихворала. Утром в больницу забрали.

— О, блин… — Я сразу вспомнил Нину Григорьевну. Что могло приключится, интересно?

— Да ничего страшного. Вроде, похоже, отравилась чем-то. Хотя, чем уж она могла оторваться, не знаю. Все свое, свежее. Ну, оставили, один черт, на несколько дней под присмотром. Мать у меня — женщина не молодая. Ну, ты в курсе. Лучше пусть рядом с докторами. Хотел сам поехать, но бабы мои решили, справятся без меня. Да и жду я ответа по транспорту.