Колхозное строительство 2

Высоцкий позвонил. По стандартному «здравствуйте» было не понятно, как он относится к этому разговору. А вот голос был узнаваем, хотя хрипотцы поменьше — ещё не искурил и не надорвал связки на своих спектаклях.

— Владимир Семёнович, вы ведь знаете, кто я? — после обычных дежурных приветствий спросил Пётр.

— Тяжело не услышать ваши песни, если их не переставая по радио крутят, — нейтрально отозвался Высоцкий.

— Тогда давайте сразу к делу. Я сейчас готовлю концерт, посвящённый Дню Космонавтики. Юбилей — десять лет. Десять лет космической эры. Пока для нормального концерта не хватает пары песен. Над одной сейчас работаю, но пока сыровата, а вот тут недавно был в Москве и услышал из открытого окна ваш «Марш космических негодяев». Пока в самолёте летел, всё пытался слова переделать так, чтобы песня не про негодяев была, а про покорителей звёзд. Вроде получилось.

— Услышать можно? — после почти минуты молчания прохрипела трубка.

— Нужно. Слушайте. Изменений немного.

Вы мне не поверите и просто не поймёте:
В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, —
По пространству-времени летим на звездолёте,
Чтоб открыть сверхновую звезду.

Но от Земли до Беты — восемь лет,

Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и краса — ох, влипли, как!
Наизусть читаем Киплинга,
А кругом — космическая тьма.

На Земле читали в фантастических романах

Про возможность встречи с иноземным существом,
А теперь летим к ним без сомнения на равных —
Нам все встречи с ближним нипочём!

Но от Земли до Беты — восемь лет,

Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и краса — игрушки нам!
Наизусть читаем Пушкина,
А кругом — космическая тьма.

Нам прививки сделаны от хворей всех сверхновых,

От любых болезней и от бешеных зверей —
Нам бояться нечего потоков ледниковых:
На Земле бывало веселей!

Но от Земли до Беты — восемь лет,

Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Места нет в ракете, тесно тут,
Стоя сон по нескольку минут,
Всё забито блоками,
Наизусть читаем Блока мы,
А кругом — космическая тьма.

Прежнего земного не увидим небосклона:

Если верить россказням учёных чудаков,
Ведь, когда вернёмся мы, по всем по их законам
На Земле пройдёт семьсот веков!

Но от Земли до Беты — восемь лет,

Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Не достать, к несчастью, книжки нам,
Наизусть читаем Пришвина,
А кругом — космическая тьма.

Пётр закончил читать речитативом свою переделку и замолчал. Молчали и на том конце провода. Долго молчали. Штелле не начинал первым, боялся спугнуть Высоцкого. Первым не выдержал Владимир Семёнович. Как-то жалобно, что ли, произнёс:

— Это ведь совсем другая песня. Не моя. Смысл ушёл.

— Владимир Семёнович, даже спорить не буду — ваша лучше. Далеко мне до вас. Один только маленький нюанс: не хотите разве вместе с Гагариным оказаться на одной сцене и спеть её? Дома для друзей, да и на других концертах, пойте свой вариант, а для всей страны, которая отмечает десятилетие космической эры, для мальчишек, мечтающих стать космонавтами, мечтающих покорять другие планеты, лететь к другим звёздам, спойте мой вариант. Это не догма, если хотите что исправить — пожалуйста, но это должен быть «Марш покорителей космоса», — Пётр слышал, как сопел в трубку Высоцкий.