Колхозное строительство 3

Отложились в памяти и работники советского посольства. Не давал покоя вопрос, по какой причине они в коричневые громоздкие мешковатые костюмы продолжали рядиться на Кубе летом? Сам Тишков первым делом в гостинице сменил свой костюм на рубашку, на ту, что была с коротким рукавом и косыми рядами пуговиц, да ещё и сожалел, что не может позволить себе при такой погоде шорты и сандалии.

А ещё ведь искренность и непосредственность кубинцев. Пётр тогда долго думал, что брать в качестве подарков. Не водку же. И не утюги, как в Индию. И тут вспомнил фильм. Про кубачинские браслеты. Фильм был так себе, а вот браслеты. Позвонил Мкртчяну. И Петрос Мушегович не подвёл, достал три штуки. Раздарил их жёнам вождей. Солидные тёти, а радовались как дети. Приятно дарить подарки.

Эх, Куба. Куба.

Посол приехал не один. Виктор Мануэль Родригес Этчеверри — третий секретарь МИД, отвечающий за культуру и спорт, был прицепом. И ещё переводчик. Попили чаю с гулливерами и перешли к делам.

Братья по соцлагерю просили не много. Отправить к ним на гастроли на месяц девушек, Машу и Высоцкого. И желательно, чтобы «Вольёдя» спел пару песен на испанском. Это точно была расплата. Бог есть. Это он Петра за воровство песен наказывает. Даже и не понятно чего робить. Волхва Алёшеньку в Москву вызывать. Команданте Хуану Альмейда Боске звонить? Кто песни Высоцкого будет переводить? И опозориться нельзя. А Маша-Вика? Нет, внутри-то взрослая женщина, а вот снаружи. Правильно Филипповна сказала — «БЕДА».

Глава 7

Попав во вражье окружение лупи врага на поражение.

Что-то со здоровьем. Голова чугунная и сердце щемит. Словно старость вернулась. И ещё какое-то нехорошее предчувствие. Всю ночь Пётр ворочался. Подушку смял, простынь вообще на пол сбросил. Жара. Духота. В открытое окно (сдуру) набилось комарья. Пришлось перебираться на диванчик в гостиной. Продавлен. Видно товарищ Кнорре и сам сим антиквариатом не пренебрегал.

В высотке Авиаторов ремонт шёл вяло. Первая бригада шабашников в первый же день спалила провода в одной комнате и кухне. Решил их бригадир сам вмешаться и … отключил весь этаж, полез в щиток в подъезде. Пётр «не молдаван» выгнал. Нашёл других. Тоже русские. Тоже небритые. Решил простимулировать процесс. Пришёл вечером проверить. Одна стена побелена и мебели добавилось. Два пустых ящика из-под яблок. А на них и прибавление в посудном хозяйстве. Три стакана, один чуть треснувший, и бутылка «Столичной». Пустая.

Может Семичастному позвонить? Пусть приставит к шабашникам полковника в парадной чекисткой форме. Подействует? Ну, возможны два варианта. Первый. «Не молдаване» напьются один чёрт и начнут ругать власть. Полковник их посадит. Второй. Ребята скорешатся и тогда они полковника «посадят» к себе за ящики. Вместо одной пустой «Столичной» появятся две. Или три.

Приехал Тишков на работу усталый, злой и не выспавшийся. Филипповна решила, что шеф с бодуна и через пару минут принесла чай и две таблетки аспирина. А что — выпил. И чай и аспирин. Хуже не будет. Сегодня на десять была назначена встреча с библиотекарями. Не со всеми. Должен был прийти директор ГБЛ Кондаков Иван Петрович со своими заместителями. Плюсом несколько начальников из Управления по делам культурно-просветительных учреждений при министерстве.

Вопроса у Петра к товарищам было два. Первый и самый важный — составить список самых востребованных книг в СССР. Конечно, ответ очевиден, всем дюмов хочется с майнридами. Но… Одно дело решение необразованного министра. Уже вся страна знает, что Тишков только учится на заочном, да и то далеко не культуре. «Словно мухи тут и там ходят слухи по домам». И совсем другое дело «ГЛАС НАРОДА». Нужно ведь прекратить всякую чушь печатать и хоть чуть исправить дело с дефицитом нормальных книг в СССР.

Второй вопрос было не очень понятно кому задавать. А почему бы не начать с библиотек. Будем растить таланты. Пётр хотел объявить конкурс среди старшеклассников на лучшее стихотворение и небольшой рассказ. Рассказал о своей мечте пузатым мужикам, чинно усевшимся за пошарпанный длиннющий стол для заседаний. Прав был Владимир Меньшов — «население нужно менять». Плюнули на Петра и как давай обсуждать. Пришли к выводу через десять минут, что стихи должны быть о пятидесятой годовщине революции, а рассказ о Ленине. Ссуки!

— Товарищи! Вы это серьёзно? Девочка в тринадцать лет должна написать рассказ о Ленине? Походить в «Ленинку», набрать материала, творчески его обработать и написать рассказ? Давайте попробуем ещё раз, — и со всей дури кулаком по столу грохнул.

Больно-то как. Пузаны подпрыгнули и схватились за «Паркеры». Где взяли? Ещё через пять минут «придумали». Пусть рассказ будет про осень. Пётр махнул рукой. Про осень, так про осень. Выгнал всех.

— Иван Петрович! А вас я попрошу остаться, — где там Семёнов. Пора ему написать шедевр.

— Слушаю вас, Пётр Миронович, — старенький, поношенный, явно сердечник.

— Как вы думаете, Иван Петрович, почему у нас так популярны всякие «Битлы»?

— Кхм. Кхм. Кхм. Ну. И. Кхм. Они. Кхм. Не знаю, — и руками разводит.