Колхозное строительство 4

Послушались умного человека и решили вернуться, но отъехали километров пять — и завязли в снегу. Выдернули один УАЗик другим и снова тронулись, почти сразу снова завязли, опять удалось вытащить второй машиной. А вот третий раз обе сели в снег по грудь. Небольшая балочка, её и не видно — а снега по пояс. Поработали единственной лопатой. Ну, хоть согрелись. Еле-еле одну машину вытащили, стали дёргать вторую — и чего-там хрустнуло. Тут заглохла первая — народ начал паниковать. Откопали, где лопатой, где руками-ногами, второй УАЗик, подогнали его к первому и стали решать хитрую задачу: «Кому умирать». Все восемь человек в один УАЗ не влезут? Влезли. Тронулись. Ровно сто метров отъехали — заглох двигатель. А метель уже не на шутку разгулялась! Да и температура прямо на глазах падала. Посовещались, куда идти. Примерно километров по семь и до города, и до колхоза. Решили в город. Ну, решили и пошли.

Наверное, сбились бы и заплутали — да, на счастье, у шофёра местного был с собой компас. С дороги точно сошли, но хоть кругами не ходили. Зато по пояс в снегу. Два человека были постарше, обоим лет по шестьдесят с гаком, и одеты явно не по погоде. Член ЦК и корреспондент «Правды». Пришлось обоих в прямом смысле слова тащить на себе, по очереди. Потом таких стало трое. Потом четверо. Пётр тоже ноги явно обморозил, не чувствовал их. Люди стонать начали. Нужно отдохнуть.

— Вы что, не понимаете? — гаркнул на них один из шофёров, — если остановимся — погибнем.

И что? Поползли. Потом совсем плохо стало. Два молодых водителя пробивают дорогу, а потом возвращаются и втроем, с Петром, перетаскивают стонущих людей — и снова дорогу торить. Сколько раз они это проделали, Пётр не помнил. Раз десять? Вдруг парень, что лучше всех держался, заорал и стал в степь показывать. Огоньки блеснули. Фары?!

Очнулся Тишков в больнице. Ноги обморожены, но гангрена не началась. Отрезать пока не будут. Пока!

Глава 44

— Вы любите музыку?

— Да, но ничего страшного, продолжайте играть.

Выжил. И на ногах только одного пальца лишился — на каждой. Чуть прихрамывать стал. Пока болел, в Москве Армагеддон успел начаться и закончиться. Как всегда, получилось всё хреново. Информация о чистках явно утекла из штабов — и главнюки успели смыться. Всего по Москве и Московской области было задержано около тысячи лиц без определённых занятий. Тунеядцев? Нет. Тунеядцы тоже были, и их сразу посадили за это самое тунеядство. Дважды человек должен получить предупреждения об уголовной ответственности по статье 209 УК РСФСР — кому в этот раз не повезло, все два предупреждения получали за пять минут. И вперёд, в ЛТП. Ещё огребли цыгане. С ними, как и с тунеядцами, начал бороться ещё отец «оттепели» Хрущёв. Коренным образом повлиял на жизнь цыган в СССР указ об осёдлости от 26 октября 1956 года. Полное название документа было таким: Постановление Совета Министров РСФСР № 658 «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством». Важно в этом постановлении как то, что впервые на государственном уровне цыган назвали цыганами, так и то, что именно по национальному признаку теперь могли проводиться репрессии — а раз могли, то и проводились. И никакого результата! Как не работали, так и не работают, как воровали и обманывали доверчивых людей, так и продолжают. К тому же насчёт воровства у них легенда имеется: когда Понтий Пилат распинал Иисуса Христа, цыгане умудрились украсть гвоздь, тот самый, который должен был пройти через сердце Спасителя. За это, мол, Господь простил цыганам воровство, и теперь это для них даже не грех.

Вот что теперь делать — Бог разрешил? Впрочем, Семичастному и Щёлокову в этот раз оно ничуть не помешало. Выловили более трёх тысяч человек, запихали в товарняки и выгрузили в Румынии. Благоденствуйте! И такую вот команду дали по всем областным центрам. Нет трудовой книжки — Румыния. Есть трудовая книжка, но нет профсоюзного билета — Румыния. Есть трудовая книжка, есть профсоюзный билет, но в восемь утра не на работе — Румыния. Сличенко поднял вой и бросился искать защиту у Брежнева. Добрый дедушка его принял, выслушал, простил. И отправил в… Румынию. Тот письмо слёзное написал, уже только за себя одного просил. И опять добрый дедушка принял участие в его судьбе.

— Передайте всем своим: если хоть одного цыгана ещё увидим в стране кочующим и неработающим, то выселим всех, даже работающих.

— Многие работают на конезаводах, есть ещё, которые в колхозах, — не оценил милость Сличенко.

— Я же тебе сказал! Хоть один — и всех выселим. Чего не понятно? Иди песни новые учи.

Третья группа товарищей, ради которой всё и затевалось, попалась в сети частично. Жителей Кавказа, в основном армян, с рынков и из магазинов сельхозкооперации вычистили. Всех без московской прописки продержали в ИВС 15 суток, выпустили, разрешили пройти три метра — и потребовали паспорт с пропиской. И ещё 15 суток. Прочувствовали и покинули столицу. Погостили — и хватит.