Колхозное строительство 6

Где-то в Прибалтике. В Эстонии, кажется, именно сейчас их кулибины, делают гоночные машины. Даже что-то вроде получится. А если им в помощь отдать главного «по тарелочкам»? Ну, по болидам. «Феррари»-то, конечно, не сделают — деньги не те. Ну, посмотрим. Хотя в Павлодар тоже спеца хочется. Стоять, бояться!

— Георгий Георгиевич, а прокатитесь-ка вы до мистера Билетникова-старшего в Пенсильванию. Сможете? Вот и замечательно. Он сейчас «отец русской демократии» в Америке.

— Русской демократии? Он лидер демократической партии?

— Это из книжки. Приедете, почитаете. «Двенадцать стульев». Рекомендую. Билетников сейчас — лидер движения «Русские идут». У него могут быть адреса ценных представителей русской диаспоры в Америке. Давайте организовывать «философский пароход». Лучше самолёт. А ещё лучше — много самолётов.

— Самолёт? Вы знаете, товарищ Тишкофф, а я загляну к парочке будущих граждан СССР. Про самолёты не скажу, а вот вертолёты… Сикорского не обещаю — хотя старик как-то говорил мне, что хочет умереть на Родине, но двоих его людей… Один, правда, ненавидит большевиков — но негров он вообще не выносит. Что вы скажете о Князе Императорской Крови Василии Александровиче Романове? Он одно время работал на фирму Сикорского. Шестьдесят лет.

— Георгий Георгиевич, всех примем. Думаю, и с князем разберёмся.

— О’кей! Труба зовёт, — загудело.

— Во, нашёл подвижника, — присвистнул Пётр.

— Папа Петя, ты чего орёшь среди ночи? И когда, наконец, в квартире тепло будет? Калориферы ещё не изобрели? Ты самый главный в республике, член Политбюро, а в квартире окна замёрзли, — Маша-Вика вышла закутанная в одеяло.

— Извини, Машуля — неофит из Америки звонил. Решил к нам половину американцев переселить. А ведь каждому дом или квартиру придётся хо…

— Дом. Папа Петя, звони в Краснотурьинск! Хватит жить как бомжи! Пусть делают терем, разбирают и везут сюда. Самолётом! Грузовым бортом! Тепла и уюта хочу! Миллионы зарабатываем, а живём как нищие! Натерпелась! — и в слёзы.

— Нда. А чего, так и сделаю. Успокойся. Пойдём, чайку горяченького тяпнем.

Вышла в одеяле и двойник Лии.

— Пётр Миронович, что-то случилось? — и «макаров» в руке.

— Утро. Пойдёмте чай пить.

— Четыре часа? — пистолет убрала куда-то. Куда? Чего под одеялом?

— Я и говорю! Утро!

Событие тридцать третье

— Саш, в последний раз спрашиваю про подарок. Ты не передумал?

— Нет! Я — взрослый мужчина, и мне точно нужен радиоуправляемый вертолёт!

— Марк Янович! Не разбудил? — Давно не общались.

— Уж и день заканчивается. Шучу! Слушаю вас, Пётр Миронович.

— Марк Янович, у вас ведь должен остаться проект терема, что делали под административное здания пионерского лагеря в Трускавце? — Вику пришлось целый час успокаивать и пообещать с утра заняться жильём.

— Найдём. Мы ведь по этому проекту и для колхоза административное здание срубили. Сейчас, правда, новое строим — не вмещаемся.

— Вот и хорошо. Можете быстро собрать, пронумеровать и снова разобрать? А потом погрузить в вагон и вместе со строителями доставить в Алма-Ату? — некрасиво пользоваться служебным положением, скажете? Но смотреть на зарёванную Цыганову — хуже. Так ведь на днях и жена с сыном и дочерью вернутся. Простынет пацан, маленький ещё. Руки бы вырвать проектировщику таких домов. Батареи не украшают комнату? Так сделай красивую батарею — или хоть тёплый пол там, что ли.

— Уже бегу.

— Марк Янович, и пару девочек мне, с рисунками ковров. Будем и здесь создавать передовое ковроткачество.

— Конкурента своими руками растить? — булькнула трубка.

— Ох, широка страна моя родная, далеко ещё до конкуренции.

— Хорошо, Пётр Миронович. Теперь точно убежал.

— До свидания.

Вот, сидел невыспавшийся. Напротив — немцы.

— Андрей Арвидович, вы в курсе того, что мы затеваем в Павлодаре?

— Слухами земля полнится. Верится с трудом. Кайзер — и у нас! — расправил плечи, звякнув премиями.

— Примите как данность. Нам французы денег дали. Пока никому не говорите — и если не согласны возглавить новый завод, то просто забудьте.

— Забудешь тут! Вон каким калачом поманили. Предупредить должен. У меня, да и вот у Анатолия Маврикиевича — непростые отношения с Грачёвым.

— Кто этот неосторожный человек? — разве министр культуры и сельского хозяйства должен знать всех Грачёвых?

— Хм. Ну и ладно тогда, — пожал плечами лауриатище.

— Так не пойдёт. Я уже шашку достал. Что это за Грачёв, и как он сможет вам помешать делать хорошие новые виллисы?

— Грачёв Виталий Андреевич — это главный конструктор специального конструкторского бюро автозавода ЗИЛ. Человек, который сделал «Иван Виллис» — ГАЗ-67Б. В Красной армии эти машины назывались «козёл» или «козлик». У него Сталинская премия за него.

— Связь улавливаю — но это, знаете, как делёж стаканчиков в песочнице. Вы взрослые дядьки! Пусть в своей Москве придумывает свои новые «виллисы», а мы уж в Павлодаре будем делать свои.

— Ну, я предупредил. Сложный человек. Хоть и замечательный конструктор.

— Третьим вашим сотоварищем будет… тадам…Захарий Аркус Дунтов. Знаком? Летит сюда. Уже, наверное, в самолёте.