Колхозное строительство 7

— Товарищ Худенко, есть мнение: нужно создавать в Павлодаре на базе колхоза «Имени 30-летия Казахстана» учебный комбинат. Слышали, небось, о Геринге? Будем через него председателей и директоров прогонять. Год там работают, потом берут отстающий колхоз или совхоз и пытаются на ноги поставить. Вам и учить — только не тому, как по пять комбайнов на звено из пяти человек иметь. Это любой дурак сможет, дай только. Учите, как людей подбирать, чтоб эти веялки с молотилками дураку не достались, и не гнили через год развинченные под забором. Правильно воспитанные рвачи для народного хозяйства — огромное благо, так что надо их поиск и грамотное применение поставить на поток. Ну и широте мышления тоже надо учить, чтобы у председателя в голове не одна пшеница, в крайнем случае силос, были, а чтобы он интересовался новым, хотел и умел ставить эксперименты, считать, планировать. Заодно и у Геринга поучитесь, как с другими дураками правильно дело иметь — миллионами ведь ворочал мужик, колхозники у него только что не с золота ели, а рогинцы всякие его трогать и не думали. Тоже уметь надо. Как идея?

— Павлодар… Там ведь подземные воды, сплошное орошение. Почти пустыня.

— Точно. Геодезисты говорят, что подо всем Казахстаном вода. И ещё: завтра прилетают три человека из Израиля. Агроном, дока по удобрениям, и двое специалистов по капельному поливу и орошению. Будут вам хорошим подспорьем на первых порах. И от сердца отрываю Владимира Вольфовича Жириновского, в помощники к вам. Потом поймёте, насколько это ценный подарок. Всё, Иван Никифорович, врачи идут, давайте прощаться. В Павлодаре подойдёте к председателю горисполкома Матвееву, он вас в курс дела введёт.

Интермеццо шестое

Горячие эстонские парни в зоопарке очень любят наблюдать, как на ветвях деревьев резвятся ленивцы.

Фахир Бектуров сидел на лавочке под большим деревом и пытался взять в руки книгу. Вытянет руку, почти коснётся пальцами грязно-коричневого переплёта — и, подумав пару секунд, обратно руку на колено положит. Посидит, покрутит головой — опять книга в поле зрения попадёт. Снова руку к ней протянет. Нет, не хочется читать, хоть книга, наверное, и интересная. Вчера в библиотеке у бабы Шуры выклянчил, про рыцарей. «Квентин Дорвард» называется. Писатель Вальтер Скотт. Интересно вот: почти во всех иностранных фамилиях согласные двойные. Они там зачем так изгаляются? Чем просто «Скот» хуже? Нет — Скотт. Спросил у бабы Шуры. Ветераны говорят, что она знает всё. И правда — ответила.

— Лет десять назад даже полемика была в журналах и газетах на эту тему.

— Что было?

— Ругались учёные. Решили писать, как они там пишут, с двойной согласной, за редким исключением — и исключения эти в словари записывать. Ну, вот слово «кристальный», например, — с одной «л». Хоть и «кристалл».

— Понятно. Специально это, чтоб детям в школе тяжелее было учиться, — сделал вывод Федька.

— Точно, — захихикала библиотекарша.

— А сама фамилия переводится? Это корова по-ихнему?

— Скотт-то? Нет, не корова. Это переводится как «шотландец». Мы называем — Шотландия, а они — Скотландия.

— То есть, всех шотландцев скотами зовут? Как же они там друг друга отличают?

— Ох, горе ты моё. Сама виновата. Знаешь, как украинцы русских зовут?

— Как?

— Москали. От слова «Москва». Вот и англичане шотландцев зовут скоттами, а так у них, как и у нас, фамилии есть. И у нас вон тоже ведь есть фамилии от слова Москва — Москвин, Москаленко. Или там, например, — Узбеков.

— Так то — не от Узбекистана, то от имени — Узбек-хан такой был.

— Ишь! Век живи, век учись. Иди уже, читай, хан.

Взял всё же книгу, раскрыл на пятой странице, до которой дочитал, и даже ещё пару строчек прочёл.

— Федька, твою дивизию! Ты чего прячешься?

К нему подходило насколько человек из их снайперского взвода.

— Привет! Не выписывают врачи. Товарищ майор, вы им скажите, — пожаловался Фахир майору Краско, как командиру взвода.

— А чего говорят? — обнял Федьку, прижав к своей огромной груди, капитан Андреев.

— Ну, у меня-то всё нормально — только уши опять закладывает, как через вату слышу. Я им говорю, что для снайпера слух — не самое важное, а главный, что меня лечит, подполковник Истомин, ругается. «Тебя, — говорит, — глухого там убьют, а меня в рай потом не пустят».

— Спрошу у твоего Истомина, — пообещал майор.

Кадри тоже пожала ладошку балагуру Федьке. Без него скучно во взводе стало.

— Вы всё там, на заставе? — Фахир махнул рукой на восход.

— Там. Неймётся китайским товарищам. Через две недели у посёлка появилась новая отара. Пастуха задержали пограничники наши. Отбивать отару бросились солдаты с китайской стороны. Пограничники стали отстреливаться, потеряли несколько бойцов ранеными. Тут и нас в ружьё. За сорок минут китайцы понесли ощутимые потери и отошли, своих раненых оттащили. Кадри вон опять больше всех насбивала — семерых к счёту добавила. После этого инцидента больше не повторялось пока.

— Вот гады. А тут-то вы как оказались? — Федька тяжело вздохнул. Так всех врагов перестреляют, и не станет он Героем Советского Союза.