Коллаборационисты: мнимые и настоящие

Как высшее должностное лицо Горбачев должен был обеспечивать целостность СССР и его безопасность, в том числе и в силу данной им присяги, он был обязан в этой ситуации как-то отреагировать. Однако он безмолвствовал. С 8 по 21 декабря 1991 года, в течение целых двух недель, весь мир напряженно следил за президентом Советского Союза. Но тот не делал абсолютно ничего. Правда, посетил со своей супругой театр.

Наконец в 7 вечера 25 декабря 1991 года первый и последний президент СССР Михаил Горбачев заявил в прямом эфире Центрального телевидения об уходе с поста «по принципиальным соображениям». И уже через 45 минут после того, как Горбачев произнес слова: «В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР», в Кремле был спущен красный государственный флаг СССР и поднят флаг РСФСР.

Как можно оценить подобное бездействие Михаила Сергеевича? Не будем копать слишком глубоко и говорить о статье 64 Уголовного кодекса РСФСР. Поговорим лучше о коллаборационизме. Начнем немного издалека. Вообще, откуда появилось это Беловежское соглашение? Обычно исследователи кратко констатируют, что этот документ был составлен чуть ли не там же, в Беловежской пуще. Сели три президента, подумали немного, выпили. И нарисовали на листке бумаги этот самый договор. Который тут же и подписали.

На самом деле это не так. Проект соглашения готовился заранее. Было и место, где он разрабатывался. Были и люди, которые этим делом персонально занимались. Место написания проекта — Договорно-правовой отдел МИД СССР (ДПО). Полагаю, что над текстом работали персонально Яков Островский и Леонид Скотников. Я думаю, страна должна знать своих «героев».

За неделю до беловежских событий «вдруг» часть сотрудников ДПО стала переходить на работу в МИД РСФСР. С чего бы это? Союзный МИД со своими многочисленными отделами и заграничными посольствами был серьезной организацией. А МИД РСФСР был малюсенькой конторой, попав в которую, можно было до пенсии просидеть в ожидании выезда за рубеж. И вдруг туда мигом перебежал пяток сотрудников ДПО. Во главе с уже упомянутым Островским. Они все тоже работали над проектом? Может быть. Но в любом случае были в курсе, что именно происходит. И зная о готовящемся преступлении в Беловежской пуще, предпочли позаботиться о своей личной судьбе, нежели о судьбе своей Родины. По моим меркам, формально и они — соучастники. Фамилии, кстати, нетрудно установить, не буду здесь отвлекать внимание читателя на второстепенные детали.

Самое забавное, что я тут могу смело называть фамилии соответствующих лиц. И знаете почему? Думаете, меня можно обвинить в клевете? Можно взыскать моральный вред по статье 152 ГК РФ? Это юридически невозможно. Подписание Беловежских соглашений пока в нашей стране не признано уголовным преступлением или хотя бы административным правонарушением. То есть если мы с вами говорим о причастности к беловежским событиям тех или иных людей, мы формально не бросаем тень на их репутацию и не клевещем на них, обвиняя в чем-то нехорошем. Пока в истории СССР и России Беловежские соглашения вовсе не осуждались, а наоборот, они лежат в основе возникновения государственности Российской Федерации.

Впрочем, подписание Беловежских соглашений пока в нашей стране не признано уголовным преступлением или хотя бы административным правонарушением. То есть если мы с вами говорим о причастности к беловежским событиям тех или иных людей, мы формально не бросаем тень на их репутацию и не клевещем на них, обвиняя в чем-то нехорошем. Пока в истории СССР и России Беловежские соглашения вовсе не осуждались, а наоборот, они лежат в основе возникновения государственности Российской Федерации. Так что меня даже в клевете обвинить юридически невозможно или взыскать компенсацию морального вреда по статье 152 ГК РФ. Поэтому я могу смело называть фамилии соответствующих лиц. Хотя я не сомневаюсь, что никто из указанных соучастников не посмеет поднимать вопросы о клевете и компенсации. Ведь следствие и судебное разбирательство привлекут к этому вопросу общественное внимание. Все начнут разбираться и доискиваться до истины. А участникам тех событий вовсе не хочется, чтобы кто-то в этом всем копался. Они не хотят быть героями. Они «почему-то» хотят, чтобы их имена остались безвестными навсегда.