Коллайдер

Подобным же образом данные с БАК (полученные АТЛАСом или CMS), может быть, станут для нас теми самыми «тенями на стене», по которым мы будем судить о частицах, бороздящих просторы полноразмерного пространства. У этих частиц должна быть «лишняя» компонента импульса, связанная с дополнительной степенью свободы. Поскольку самого измерения мы не видим, мы не можем наблюдать и то, как вдоль него движется частица. Зато из-за дополнительной составляющей импульса у частицы появляется излишек энергии, а значит, и массы. Ученые надеются, что энергия самых легких возбуждений Калуцы-Кляйна придется на нижнюю границу ТэВного диапазона и их удастся пронаблюдать на БАК.

Проявлениям калуца-кляйновских гравитонов и других частиц, поставляемых дополнительными измерениями, посвящены целые кипы статей. Среди каналов распада называются и превращение в электрон-позитронные пары, и в мюон-антимюонные, и т. д. По энергии продуктов можно будет сказать, что именно распалось. Изучая эти возбуждения, Мы смогли бы получить ценную информацию о размере, форме и остальных свойствах контейнера.

Поиск намеков на дополнительные измерения в список насущных задач БАК не входит. Но узнай мы, что наше мироздание покоится на ходящем ходуном фундаменте, нам, возможно, придется вооружиться мастерками и сменить кладку у физики элементарных частиц. Вдруг мы, как платоновские пещерные люди, до сих пор имели дело лишь с тенями, отбрасываемыми извне? С другой стороны, если все ограничивается привычным трехмерным пространством да временем, погоня за дополнительными измерениями ни к чему не приведет. Тогда теоретики вынуждены будут выдумать еще какой-нибудь правдоподобный ответ на вопрос, почему другие силы перевешивают гравитацию.

Кто знает, может быть, над БАК парит дух Вольтера, увлекаемый вихрями частиц, бегающими по кругу под деревушкой Ферней, где когда-то творил писатель. Он смотрит на поиски других возможных миров и улыбается. Кажется ли это ему стоящим научным занятием или он нас считает последователями Панглоса с его «метафизико-теолого-космолонигологией»? А возможно, он попросту порадуется, что нашел себе пристанище в «un jardin ouvert sur le monde», который и наверху, и внизу возделывают прилежные садовники, запасая пищу для ума и тела.

Черные мини-дыры - конец света или начало новой науки?

Человеческий ум не мог себе и вообразить нечто такое, что меньше атома, но весит тонны… Нечто удивительно прожорливое, прожорливое настолько, что чем больше оно ест, тем прожорливее становится.

Дэвид Брин. Земля. 1990 г. Я Смерть, продвигаясь, миры разрушаю…

Роберт Оппенгеймер, перефразируя Бхагавад-гиту [30] после испытания первой атомной бомбы.

Бытует мнение, что у ученых не все дома. Однако кинематографические образы, начиная с доктора Калигари и заканчивая доктором Зло, имеют с действительностью мало общего: если не считать редких безобидных чудаков, ученых, которые и вправду не в себе, можно пересчитать по пальцам. Но культурные стереотипы сломать непросто. Особо впечатлительные личности уверены, что среднестатистический экспериментатор только и думает, как бы уничтожить все человечество.

Здесь речь идет о мирных научных исследованиях, призванных пополнять копилку человеческого знания. В наше время, когда проекты проходят согласование в многочисленных инстанциях, а любая нештатная ситуация грозит закончиться судебным разбирательством, экспериментаторы, как правило, делают все возможное, чтобы не подвергнуть общество опасности. Людям свойственно ошибаться, но кто-кто, а ученые, пожалуй, всегда отличались осторожностью. Забудем на минуту про образ «безумного профессора». Когда вам попадается в газете новость о химическом выбросе, что, скорее всего, будет говориться о его причинах: авария на промышленном предприятии или провалившийся научный эксперимент? Осмелюсь предположить, что вероятнее первое.

Впрочем, ни для кого не секрет, что в военное время отдельным ученым поручались гораздо более рискованные эксперименты. Желание противостоять тем ужасам, которые приносит с собой война, полностью меняет дело. Участники «Манхэттенского проекта», например, осознавали, насколько мощное и разрушительное оружие они создают и готовятся испытать. Никто не брался говорить наверняка, чего ждать от «Тринити», первой атомной бомбы (на плутонии), разорвавшейся в местечке с подходящим названием Хорнада-дель-Муэрто («Дорога мертвых»), штат Нью-Мексико. Ограничится ли взрыв пределами пустынного плато или, выйдя из-под контроля, распространится, возможно, на весь мир и вызовет неисчислимые жертвы?