Коллапс

— Может быть… Вам пойти в детективы? Там ребята с такими мозгами на вес золота!

— Увы, но я из другой профессии… Так! — Масаши прошёл ещё немного, и заметив несколько следов, отвернул в сторону помойки. Там, рядом с баком, лежало тело: — Черт! Походу опоздали…

— А вдруг нет? — Такахаси подбежал к преступнику и нащупал пульс: — Он всё ещё жив… И как ещё не сдох от потери крови?

— Энергетические техники специфичны. Возможно… рана сразу запеклась? Кто ж его там знает… — ответил Масаши и помог бедолаге сесть: — Послушай, приятель! У нас мало времени… Ты же был там, да?

Преступником оказался мужчина европейской внешности. Слегка не бритый и грязный… Больше походил на типичного уголовника.

— Мы будем тут сидеть, пока ты не соизволишь открыть рот! Ну же! — гаркнул Такахаси.

— Он вернулся… — трясущимися губами ответил раненый: — Он скоро вновь начнет охоту…

— Кто «он»? — Масаши схватил бедолагу за воротник: — Отвечай быстрее!

— Тайсе… — злобно расхохотался преступник, и громко кашлянув, запрокинул голову назад.

— Что же… — Утида сглотнул, и тут же посмотрел на Комиссара: — В первую очередь, я бы на вашем месте начал мобилизацию всех сил в Токио. В этой ситуации промедление будет равно огромному количеству жертв…

— Когда он планирует атаку? Отвечай! — Такахаси затряс бедолагу, но тот уже испустил дух: — Всё? Пульса нет?

— Нет. Он откинулся. — вздохнул Масаши: — И на данный момент — это меньшее из плохих новостей…

+++

В левом крыле имения Кицуне находился роскошный бар. Тут иногда проводились небольшие собрания боевого отряда и преступных ячеек, которые подчинялись Редзю.

После всего случившегося, я решил поступить, как самый обычный человек — накидаться. У меня был очень трудный день… Поэтому, на некоторое время можно уйти от реальности.

Честно, я хотел посидеть тут не больше сорока минут, но ощущение полной опустошенности грызло меня вот уже добрых четыре часа. Голди сказал, что позаботится о завтрашних похоронах, а Кицуне отвезла тело в настоящий морг… Правда, он принадлежал НПА, но хотя бы так.

Чего я пытался этим добиться? Что смогу загладить вину перед Сакурой? Или, может быть, перед самой Пандорой?

Тяжко выдохнув, я залпом осушил рюмку. Скорчившись от терпкого вкуса дорого коньяка, мне захотелось вновь почувствовать это приторно-противное чувство опьянения… Но нет. Мне нельзя сидеть с отключенным сейшином, иначе организм перестанет ускоренно регенерировать, а долго ходить с тростью, как Скрудж Макдак — я не могу.

Больше всех было больно смотреть на Сакуру… Когда я вернулся, она уже всё осознала. Предпоследнее сообщение от Пандочки было адресовано ей. Короткое «Прости меня»… Конечно, о чем ещё можно подумать, когда твоя лучшая подруга уехала вместе с топ-менеджером Смерти?

Сперва мне прилетела мощнейшая пощечина, а потом началось страшное. Я услышал правду про себя, которую никто до того момента не мог мне сказать. Жалкий лгун и трус… Тот, кому не хватило силы сказать Сакуре правду. Тот, кто не дал двум близким людям нормально попрощаться.

Я мог простить себе много… Но такое — никогда. Это противоречило моему личному кодексу чести. И теперь я потерял не только двух толковых сотрудников, но и нечто важное внутри себя. Был ли у меня тогда выбор? Мог ли я, оставив себя чистым, сказать Сакуре правду с самого начала, когда счёт шёл на минуты? Наверное, да… Но я подлый и лицемерный ублюдок, который ответит, что Грейс была права. Ждать смерти близкого намного страшнее и больнее, чем узнать об этом, как уже о состоявшемся факте… Хотя, кто же его знает? Моя душа за эти полгода была изрезана в клочья. Мне бы поспать… Нормально так поспать, чтобы хотя бы на мгновение перенестись в другой мир. В место, где меня не будет жрать совесть… Выдохнув дым от свежей сигареты, я вновь налил в рюмку коричневую жидкость.

— Кхе-кхе… — дверь в бар распахнулась, и закашлявшись, ко мне зашла Кицуне: — Господи! Ну, и вонь… Что ты делаешь?

— Изображаю персонажа из нуарного детектива… — кисло усмехнувшись, ответил я.

— Ты хренью страдаешь, Некономи! Не переводи мой коллекционный бренди! И сигареты… Фу! Они тут лежат для гостей, а не чтобы всякие Квазары переводили их, изображая страдальцев. Чего поник? Из-за той девчонки в небоскребе?

— У неё есть имя.

— Ага… А, то, что она ударила Графа — это ничего? Знаешь, что за такое бывает с простолюдинами? Смертная казнь! — возмутилась Найт, и отобрав у меня сигарету, затушила об дно хрустальной пепельницы: — Вот что у вас, мужиков, за вечное уныние? Спас мир — уныние. Проиграл — уныние. Потерял друга — уныние. Нашёл любовь — уныние. Чего тебе для счастья не хватает?

— Чтобы такие, как Сакура и Пандора, не оказывались в подобных ситуациях…

— Это глупо! — фыркнула Найт, и присев рядом, запустила тонкие пальцы в мои волосы: — Настоящая девочка уже далеко отсюда. Это была лишь копия.