Коллапс

Один из таких важных факторов — необходимость предотвращения экологических катастроф, поскольку устранение их последствий обходится очень дорого. Когда я спросил у инструктора по технике безопасности о том, кто же посоветовал компании «Шеврон» предпринимать природоохранные меры, тот коротко ответил: «Эксон Вальдес», «Пайпер Альфа» и Бхопал. Он имел в виду нефтеналивной танкер «Эксон Вальдес», наскочивший на мель у берегов Аляски в 1989 году, в результате чего разлилась нефть; принадлежащую компании «Окси-дентал петролеум» нефтяную платформу «Пайпер Альфа» в Северном море и случившийся на той в 1988 году пожар, унесший жизни 167 человек (илл. 33); и принадлежащий компании «Юнион карбайд» химический комбинат в индийском городе Бхопал — произошедшая на нем утечка химикатов унесла жизни четырех тысяч человек и причинила вред здоровью еще двухсот тысяч человек (илл. 34). Это три наиболее известные, подробно описанные и самые разрушительные по своим последствиям техногенные катастрофы современности. Каждая из них стоила виновной компании миллиардов долларов, а «Юнион карбайд» в результате бхопальской катастрофы потеряла и свою самостоятельность. Мой собеседник упомянул также имевший катастрофические последствия разлив нефти в проливе Санта-Барбара недалеко от Лос-Анджелеса в 1969 году у платформы «А», принадлежащей компании «Юнион ойл». Эта трагедия стала предупреждающим сигналом для всей нефтедобывающей отрасли. «Шеврон» и некоторые другие транснациональные нефтедобывающие компании сделали для себя выводы и при разработке того или иного месторождения теперь дополнительно тратят несколько миллионов, а то и десятков миллионов долларов. Таким образом они сводят к минимуму риск потери миллиардов долларов, а также риск вообще свернуть работу на месторождении и потерять все инвестиции в случае экологической катастрофы. Один из управляющих компании «Шеврон» рассказал мне, что оценил экономическую выгоду экологически чистых технологий, когда занимался ликвидацией нефтяных пятен на одном из месторождений в Техасе. Ликвидация даже небольшого пятна в среднем стоит 100 000 долларов. Так что устранение загрязнения обычно гораздо более дорогостоящее мероприятие, чем его предупреждение. По тем же причинам врачи считают лечение больного менее эффективным и гораздо более затратным, чем предупреждение болезни простыми и дешевыми народными средствами.

Нефтяная компания вкладывает значительные средства в поиск нефти и разработку месторождения. Эти средства должны сыграть большую роль в последующие двадцать, а то и пятьдесят лет. Если проводимые в отношении окружающей среды мероприятия и принимаемые меры безопасности сокращают риск крупного разлива нефти в среднем «только» до одного раза в десять лет, то такие меры совершенно недостаточны, поскольку в этом случае за период двадцати- или пятидесятилетней эксплуатации месторождения приходится ожидать от двух до пяти крупных разливов. Поэтому меры должны быть более строгими. Я впервые услышал о подобном долгосрочном прогнозировании во время встречи с управляющим лондонским отделением компании «Ройал датч шелл ойл». Задача отделения — предсказать вероятные сценарии состояния мира через тридцать лет. Управляющий объяснил, что поскольку стандартное месторождение разрабатывается в течение нескольких десятилетий, компании необходимо знать вероятное состояние мира через эти несколько десятилетий, чтобы делать инвестиции более грамотно.

Еще один фактор — общественные ожидания. В отличие от токсичных стоков в местах горных разработок, о которых речь ниже, разливы нефти всегда хорошо видны невооруженным глазом. К тому же, часто они случаются неожиданно и по очевидным причинам (будь то прорыв трубы, взрыв платформы или крушение танкера). Последствия разлива нефти также вполне очевидны — их снимками (например, покрытые нефтяной пленкой мертвые птицы) пестрят телеэкраны и газеты. Поэтому, скорее всего, общественность поднимет шум по поводу экологического ущерба, нанесенного именно нефтедобывающей компанией.