Коллапс. Гибель Советского Союза

Лигачев потерял пост второго лица в Политбюро в марте 1988 года, через пять месяцев после исключения Ельцина. Журналисты из «Советской России», идеологи русского национализма, прислали Лигачеву статью, якобы основанную на письме профессора химии Ленинградского университета Нины Андреевой. В тексте – грубом перепеве сталинских идеологических кампаний – осуждались «ревизионисты» в советских СМИ, которые использовали гласность для «очернения» советской истории. Лигачев одобрил статью, и газета опубликовала ее – в партийном аппарате мгновенно разнесся слух, что это, по сути, новая утвержденная партией директива для идеологических кадров. Эпизод, пожалуй, был последним шансом для консерваторов повернуть советские реформы в русло, намеченное Андроповым. «Дело Нины Андреевой» взбудоражило московскую интеллигенцию; западные журналисты даже писали, что перестройке пришел конец. Горбачев в это время был за рубежом. Но когда вернулся, был в ярости. В его планах перестройки публичное обсуждение прошлого, а также поддержка свободомыслящей интеллигенции были важными этапами подготовки будущих политических реформ. При содействии Яковлева он легко покончил с консервативным «мятежом». Лигачева и его сторонников в Политбюро, которые поспешили похвалить статью, поставили на место и усмирили. Яковлев сменил Лигачева на посту главного партийного идеолога, отвечающего за телевидение и печать. Гласность, которую еще несколько дней назад собирались хоронить, стала набирать обороты семимильными шагами[101].

Основной угрозой для Горбачева осенью 1988 года был не заговор партийных элит, а все более очевидный провал его экономических реформ. Экономика не росла, а перебои в работе производственных линий и цепочек поставок становились серьезнее. Жилищное строительство замедлилось. Магазины в большинстве советских городов, даже в Москве, стали пустее, чем прежде, а очереди перед ними выстраивались все длиннее. В начале сентября 1988 года, находясь в Крыму, Горбачев отправился на экскурсию в Севастополь. Его окружила толпа местных жителей, которые жаловались на нехватку жилья, невыплату пенсии и так далее. Горбачев провел с ними три с половиной часа. Наконец он воскликнул: «Я что вам, царь? Или Сталин?» Он явно разочаровывался в советских людях, как и они – в нем. Горбачев хотел, чтоб люди сами выбирали своих представителей, решали местные проблемы и оставили его в покое, чтобы он мог заниматься вопросами большой теории. Он также злился на региональных партийных чиновников. «Он очень обеспокоен, – записал в дневнике Черняев. – [Партийный] аппарат понял, что дни его сочтены… и выключил старый механизм административной системы». Возможно, партийные чиновники решили бойкотировать перестройку, лишь бы «доказать, что все это безумная горбачевская авантюра»[102].

В этот момент сам Горбачев, имея мандат партконференции на реформы, по сути, спланировал конституционный переворот против партии. Во время отпуска в Крыму он единолично решил перекроить и урезать центральный партийный аппарат, оставив только «революционных приверженцев перестройки», которые могли бы помочь ему управлять процессом в будущем. В течение года будет уволено от 800 до 900 тысяч партийных чиновников – крупнейшая чистка со времен Сталина, хотя на этот раз бескровная. Черняев первым увидел проект предложений Горбачева и пришел в восхищение. По возвращении из Крыма Горбачев изложил предложения проекта другим помощникам. Двенадцать из двадцати отделов центрального аппарата партии, политического мозга всей экономической системы СССР, подлежали расформированию. 8 сентября 1988 года послушное воле Горбачева Политбюро одобрило его программу. Лигачев еще пытался настаивать, что партия должна продолжать контролировать процесс перестройки, но не осмелился критиковать любимое детище генсека. Когда Виталий Воротников спросил, кто сможет взять на себя бремя управления, если партия от него откажется, Горбачев уклонился от ответа. Следующие две недели он провел в беседах со старыми членами ЦК, которых лично вызывал к себе и одного за другим убеждал принять почетную отставку[103].