Коллапс. Гибель Советского Союза

Последним препятствием на пути Горбачева к власти была старая гвардия в Политбюро. Вопреки пожеланиям Андропова, ее члены выбрали следующим лидером безвредного и глубоко больного Константина Черненко. Однако короткое пребывание Черненко на посту (1984–1985 гг.) только усилило позиции Горбачева. После десяти лет правления геронтократов все желали более молодого и энергичного лидера. Черненко скончался 10 марта 1985 года. Горбачева активно лоббировали новые люди, приведенные Андроповым в Политбюро и Секретариат. Помимо Рыжкова в эту группу входили Егор Лигачев, который заведовал партийными кадрами в Секретариате, глава КГБ Виктор Чебриков и член Политбюро от РСФСР Виталий Воротников. Андрей Громыко, последняя ключевая фигура из старой гвардии и министр иностранных дел, учел коллективные настроения и согласился выдвинуть кандидатуру Горбачева на пост генерального секретаря ЦК КПСС. Старые брежневские кадры, включая партийных боссов Москвы и Ленинграда, не посмели перечить. Впервые после смерти Андропова Пленум ЦК, решающий орган партии по уставу, проголосовал за рекомендованного членами Политбюро Горбачева не с усталым безразличием, а с явным энтузиазмом.

Вечером накануне своего выдвижения Михаил и Раиса пошли на обычную прогулку перед сном. Горбачев вспоминал, что жена поделилась с ним опасениями: «А нужно ли нам это?» Сомнения были не случайны: на Горбачева ложилась колоссальная ответственность за всю страну, а между тем он никогда прежде не боролся за власть и не применял силу для достижения целей и устранения врагов. Продолжать в том же духе, приняв бразды правления верховной советской власти, представлялось едва ли возможным. Горбачев напомнил Раисе, что, когда Андропов и Брежнев ввели его в Политбюро, он верил, что сможет помочь изменить ситуацию в стране к лучшему. Но на деле ничего не добился: «Поэтому, если я действительно хочу что-то изменить, надо принимать эту должность… Так дальше жить нельзя»[43].

Спустя годы, несмотря на все исследования и источники, многие отказываются признавать искренность этих слов. «О действиях Горбачева известно больше, чем о его мотивах, и до сих пор нет в полной мере убедительного объяснения его политической эволюции с 1985 по 1989 год и далее», — написал один исследователь[44]. Уильям Таубман, американский автор лучшей биографии Горбачева, начинает рассказ о нем с фразы: «Горбачева трудно понять». Это фразу ему повторял сам Горбачев. Таубман считает Горбачева уникальным и трагическим героем, который пытался изменить свою страну, заложил основы демократии, но предсказуемо потерпел неудачу в построении нового государства, общества и экономики. Другой биограф Горбачева, русский автор, называет его «жертвой беспощадного каприза истории… Одна из самых трагических фигур в российской истории»[45].

Конечно, в 1985 году Горбачев не думал, что войдет в историю как лидер, который потерял страну и разрушил государство при попытке их обновить. Свою программу действий он назвал словом «перестройка». Между тем после смерти Андропова Горбачев выбрал себе в наставники революционера, который разрушил старую Россию. Это был Владимир Ленин, основатель большевистской диктатуры и главный архитектор Советского Союза. В течение шести лет у власти Горбачев постоянно упоминал Ленина, причем не только в публичных выступлениях и на заседаниях Политбюро, но и в частных разговорах со своими ближайшими советниками. Горбачев не цитировал Ленина, чтобы утвердить свою легитимность или заткнуть за пояс соперников, как делали предшественники. Он отождествлял себя с Лениным и был последним верующим ленинцем[46].