Коллапс. Почему одни общества приходят к процветанию, а другие – к гибели

Другой важный фактор – готовность принять болезненное решение о пересмотре ценностей. Будут ли ценности, верно служившие обществу раньше, значимы в новых, изменившихся условиях? Какие из этих ценностей можно отбросить, заменить другими? Гренландские норвежцы отказались изменить свою идентичность европейцев, христиан и пастухов – в результате они погибли. Напротив, островитяне Тикопии набрались смелости и избавились от экологически деструктивных свиней, хотя свинья и была единственным на острове крупным домашним животным, к тому же главным символом островов Меланезии. Австралия сейчас находится в процессе отбрасывания своей идентичности как британского сельскохозяйственного общества. Исландцы, многие индийские традиционные кастовые сообщества в прошлом, зависимые от системы орошения ранчеро Монтаны в недавнем времени добились подчинения личных прав групповым интересам. Таким образом они смогли распределить ресурсы и избегнуть трагедии общин, поразившей так много других групп. Правительство Китая ограничило традиционную свободу репродукции, чтобы не позволить проблеме перенаселения выйти из-под контроля. Народ Финляндии, получив ультиматум гораздо более могучей России в 1939 году, оценил свободу выше своих жизней и сражался с отвагой, удивившей мир. В результате он выиграл противостояние, хотя и проиграл войну. Когда я жил в Великобритании в 1958–1962 годах, британцы еще мыслили понятиями, основанными на прошлой роли их страны как могучей политической, экономической и морской державы. Французы, немцы, жители других европейских стран принесли в жертву идее Евросоюза свой национальный суверенитет, за который они столько боролись.

Все эти переоценки ценностей, о которых я упомянул, давались мучительно тяжело и все-таки были сделаны. И это тоже питает мою надежду. Они могут вдохновить современного жителя первого мира на собственную переоценку ценностей: какая часть от нормы потребления жителя первого мира является избыточной? Я уже упоминал о политической невозможности уменьшить давление первого мира на природу. Но дальнейшее давление той же интенсивности еще более невозможно. Эта дилемма напоминает ответ Уинстона Черчилля критикам демократии: «Считается, что демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех остальных форм, которые я пробовал время от времени». Если выражаться в этом духе, то общество с низким давлением на природу – самый невозможный сценарий, за исключением всех остальных.

В самом деле, пока не снизим давление на природу, мы вообще ничего не сможем сделать. Вспомните, что давление выражается через два фактора – это численность населения, умноженная на давление одной личности. Что до первого из двух факторов, то рост населения в последнее время замедлился, как в странах первого мира, так и во многих странах третьего, включая Китай, Индонезию и Бангладеш, первую, четвертую и девятую в мире по численности населения страны. В Японии и Италии рост населения уже остановился, и коренное население там скоро начнет исчезать. Что касается вклада личности, то мир даже не требует ограничить потребление. При умелом хозяйствовании добычу леса и рыбы можно не только не сокращать, но даже увеличить.

И последним поводом для надежды является другая сторона взаимообъединенного глобализованного мира. У государств прошлого не было археологов и телевидения. Когда в XV веке жители перенаселенного острова Пасхи обсуждали гибель своих лесов, они никак не могли узнать, что в тысячах миль от них к западу и востоку общество гренландских норвежцев и империя кхмеров находятся в стадии крайнего упадка, что анасази погибли несколько веков назад, а еще раньше пали государство майя и микенская Греция. Сегодня, включая телевизор или радио, разворачивая газету, мы видим, слышим или читаем, что произошло в Афганистане или Сомали несколько часов назад. Телепередачи и книги подробно рассказывают нам, почему случились катастрофы на острове Пасхи, в стране майя и в других государствах прошлого. Мы можем узнать об ошибках людей, находящихся далеко от нас, и людей, живших задолго до нас. Такой возможностью не располагало ни одно общество в прошлом. Моя надежда состоит в том, что, прочитав эту книгу, достаточно много людей смогут извлечь пользу из этой разницы.

От автора

Я благодарю всех, кто внес вклад в создание этой книги. Вместе с этими друзьями и коллегами мы с большим удовольствием обсуждали представленные здесь идеи.