Коллапс звезды

«Внимание! Работают все радиоволны Советского Союза! Дорогие товарищи! Друзья-соотечественники! Радостное и волнующее событие переживают народы нашей страны. Двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года впервые в истории человечества наша Родина – Союз Советских Социалистических Республик – успешно осуществила полёт человека на корабле-спутнике «Восток» в космическое пространство. Советские инженеры, учёные, техники, рабочие своим упорным и самоотверженным трудом открыли путь человеческому гению в глубины мирового пространства. И они сделали это во имя мира на Земле, во имя счастья всех народов!»

Затем сквозь помехи другой голос, очевидно, диктора, добавил:

«Вы слушали Приветствия Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР всем учёным, инженерам, техникам, рабочим, всем коллективам и организациям, участвовавшим в успешном осуществлении первого в мире космического полёта человека на корабле-спутнике «Восток», первому советскому космонавту товарищу Гагарину Юрию Алексеевичу».

Когда голос окончательно заглушили помехи, весь экипаж «Джордано Бруно» с оцепенением уставился на приближающийся в экране объект. На борту крохотной станции было выведено русскими буквами: «ВОСТОК-1».

Судя по истории эры космонавтики, это был ПЕРВЫЙ пилотируемый спутник Земли с советским космонавтом на борту. С Юрием Гагариным.

В рубке наступила гробовая тишина.

- Вот такие дела, - обескуражено развёл руками Даймон, обводя коллег непонимающим взглядом.

Из эфира тем временем проскользнули слова переговоров, искажаемые потоком магнитных вихрей:

- Кедр, я - Заря. Как слышите меня? Приём.

- Я – Кедр. Я – Кедр. Вас слышу.

- Как самочувствие?

- Самочувствие отличное. Продолжаю полёт. Несколько растёт перегрузка, вибрация. Всё переношу нормально. Настроение бодрое. Чувствую необычную невесомость. Вижу край огромного шара. Наша матушка-Земля. Красота-то какая!..

- Юра, мне тут говорят, что тебя пеленгуют наблюдатели с американской радарной станции Шамия, расположенной на Алеутских островах. Тебя сейчас слышат и на Багамах, и в Антарктиде на полярных станциях, и в Австралии…

Через минуту:

- Может, музыку поставить? Тебе там, наверное, одиноко.

- Поставьте. Если есть, можно Утёсова.

На этот раз голос окончательно заглушили помехи. В динамиках бушевали вихри, словно промчался трансатлантический экспресс.

- Да ведь это же радио! Вначале мы слышали трансляцию на весь мир. А теперь переговоры советского конструктора Королёва с Гагариным! – доковыляв до кресла и плюхнувшись в него, ошеломлённо констатировал Дуг. – Нам в программе подготовки астронавтов этот разговор прокручивали в качестве ознакомления с первым полётом человека в космос.

- Ты хочешь сказать, что мы… - осеклась Виола. – Что мы сейчас слышали НЕ ЗАПИСЬ? В эфире сейчас раздавались голоса в РЕАЛЬНОМ времени?

- Но спутник-то мы видим собственными глазами, не так ли? Следовательно, наш «Бруно» каким-то неведомым образом зашвырнуло во временную петлю шестидесятых годов двадцатого века. Повторяю, двадцатого! – протирая воспалённые глаза, отчеканил Дуг. – И произошёл этот скачок, когда взорвалась сверхновая, едва не сделав меня слепым.