Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Везде, куда ни глянь, кто-то живет – люди, звери, птицы, растения, духи. Даже там, где, казалось, невозможна жизнь, как, например, в жерле действующего вулкана, и то могут завестись существа, которым по нраву такая атмосфера – огневики, саламандры… Нет на свете места, где никто бы не жил. Другое дело, что не все жильцы спешат показаться на глаза соседям.

На территории Университета тоже жили, кроме слушателей, преподавателей, обитателей скотного двора и конюшни, а также мелких садовых птиц, и другие сущности. Большинство местных духов селились в строго определенной части – домовые духи в строениях, лесачки – в саду, овинники – возле хозяйственных построек. Они зорко следят за тем, чтобы их территория не загрязнялась. И сейчас один лесачок подкрадывался к разложенному на траве наузу с намерением выкинуть «мусор».

Но науз был не просто неуместной связкой травы – он был еще приманкой и ловушкой. Лесачок только дотронулся до него, как тут же прилип, и Оливер, дав ему подергаться, стал подтягивать добычу за ниточку.

Лесачок заверещал, и со всех сторон ему тут же откликнулись сородичи. Пять или шесть невысоких лохматых созданий, больше похожих на прямоходящих ежей, но только в одежках, сшитых из листьев, облепили и науз, и попавшего в ловушку собрата. А со всех сторон на помощь летели и катились другие.

Оливер «травил» нитку, как опытный рыбак выводит крупную рыбину, которая никак не хочет сдаваться. Кроме лесачков, попался один овинник, два бравни*, конюший**. Науз заметно потяжелел. Нитка натянулась, грозя оборваться. Тогда пленники убегут, унеся его за собой. Отлепиться без соответствующего заклинания они не смогут, и до конца своих дней им придется так и жить кучкой.

(*Бравни – здесь, дух-хранитель нежилого дома.

**Конюший – здесь, дух-хранитель конюшни и обитающих в ней лошадей.)

– Помоги!

Ханна дернула нитку так резко, что два лесачка отвалились, но зато остальные отлетели прямиком к Оливеру на колени.

– Попались! А ну-ка, – юноша вскинул руку, сложил пальцы, готовый ударить по мелкой нечисти заклинанием, – притихли и не орать!

Пленники застыли в причудливых позах, только робко попискивая. Их сородичи топтались на безопасном расстоянии.

– Спросим у них. А ну-ка, – юноша подмигнул подруге, – не видели ли вы где-то здесь той, кому могла принадлежать эта бусина? Мы ищем ее хозяйку. Она нам нужна, чтобы вернуть вещь владелице!

Едва он заговорил о бусине, Ханна достала ее и положила на ладонь так, чтобы видели все.

– Эта вещь очень важна для хозяйки, – сказала она. – Ей без нее плохо. Ее надо вернуть. Без нее она может умереть!

Из кучи-малы лапок, ушей, голов и прикрытых листвой спин послышалось разноголосое ворчание и щебет:

– Отдай! Отдай нам! Мы отдадим! Мы вернем! Мы принесем! Только отпусти! Сразу понесем! Отдай!

Какой-то бравни, прилипший только хвостом, попытался подпрыгнуть и в прыжке выбить у Ханны бусинку, но девушка сжала кулак.

– Э, нет! Мы сами!

– На нем мощные чары, – поддержал подругу Оливер. – Мы сами накладывали их, поэтому нам они не причинят вреда. А кого-то другого могут уничтожить.

Пленники притихли.

– Насовсем? – пискнула одна одна лесачка.

– Насовсем.

– Ой…

– Так вы знаете, где девушка, которой принадлежит эта бусинка? Можете нас туда проводить?

Нечисть заволновалась, завозилась, совещаясь на своем языке. Оставшиеся на свободе родственники пронзительным писком принимали участие в обсуждении.

– Покажем! Покажем! – наконец раздалось из кучи-малы. – Только пусти!

– Осторожнее!

Все кинулись к Рихарду, который на вытянутых руках нес девушку.

– Что с нею? Она жива? – парня со всех сторон обступили любопытные.

– Всем отойти! – перекрыл гул взволнованных голосов голос пра Михаря. – Пропустите целителя!

Декан факультета целительной магии рванулся вперед, но его опередил сам инквизитор, который весьма профессионально провел ладонью над телом студентки, задержавшись над ее головой, грудью и солнечным сплетением. На минуту застыл, касаясь ладонями груди девушки, После чего быстро нажал подушечками больших пальцев на виски, крылья носа, точки в основании шеи, выписал изящные завитушки у нее на груди, потом последним движением «уколол» ногтями точки на ладонях и запястьях и снова провел рукой по воздуху.

– Истощение, – сухо бросил в пространство, – последствия голодовки. Нервное потрясение, глубокий обморок… Ничего, отлежится и придет в себя. Я дал ей немного сил. Можете забирать! Допросим позже, когда поправится.

Декан целителей подозвал своих аспирантов, приказывая забрать пострадавшую.

– Бражинский, – вдруг произнес мэтр Визар.

– А?

– Михей Бражинский, – повторил декан некромантов. – Ты?

– Нет. Не я… Визар Клевич.

– Коллега, может быть, вы перенесете вечер встречи выпускников на другой день? – остановил начавшуюся беседу мэтр Сибелиус. – У нас, кажется, гости…

Все обернулись на худощавого незнакомого парня в рясе слушателя Университета богословия, который решительной, хотя и нетвердой походкой направлялся прямиком к преподавателям. Всех поразили глаза, горевшие на бледном лице каким-то нездоровым блеском.