Коллектив Майнд

– Не люблю панини, – сказал Байки, – Я больше по пицце. Как-то прочитал, что итальянцы из всех вариантов предпочитают Маргариту. Точнее, если они приходят в незнакомую пиццерию, то заказывают именно Маргариту, потому что ее невозможно испортить.

Раньше я выбирал «четыре сыра» или с морепродуктами, любил с салями, и никогда не брал простенькую Маргариту. Зачем, когда есть такие вкусные с разными добавками и наворотами? Но, прочитав ту статью, я пошел и заказал Маргариту. И не пожалел. Действительно вкусно. И самая дешевая к тому же.

С тех пор я ем только Маргариту, хотя раньше смеялся над теми, кто ее выбирает. Считал таких болванами.

Перекусив и убрав за собой, ребята двинули дальше. Те, кто ехал по этой трассе впервые наверняка сочли бы эту автостраду красивейшей скоростной дорогой в мире. Справа – море, бесконечные разноцветные итальянские городки, слева – утопающие в зелени горы. Дорога проходила на высоте ста-двухсот метров. Обзор был великолепный.

Длина некоторых эстакад была гораздо более километра, некоторые серпом извивались, втыкаясь туннелем в следующую гору. На одной из таких, практически над проезжавшими машинами нависал небольшой старинный храм.

Тоннели сменялись эстакадами, эстакады поворотами, повороты тоннелями и так до бесконечности. Глаза начали уставать. Хотелось то снять очки, то надеть очки. В тоннелях в них было темновато, а на воздухе слишком слепило.

Айзек чувствовал себя гораздо лучше. Каждый километр машина ныряла в новый туннель и снова выскакивала на солнце. Полоса темная, полоса светлая. После вечеринки у Волански у него началась светлая полоса, и хотелось, чтобы она была подлиннее.

– Въезд в туннель, как смерть, а в конце – божественный свет, как перерождение и новая жизнь, – задумчиво произнес Айзек.

Айзек верил в Бога, но не в конкретного, считая себя агностиком. Верил не в Христа, Аллаха или там в Будду, а в заповеди. Не убей, не укради, не сотвори зла.

Ему очень нравилась и идея кармы. Это как щит над головой. Хорошие дела его укрепляют, у негодяев он трухлявый, протекает. К сожалению, протекает не сразу, а когда-нибудь в будущем.

Наверное, именно карма его выручила, когда он шел сдавать свою ОЭ. Спасла. Или ангелы, если хотите, от слов суть не меняется. Он давным-давно должен был стать веджи, если бы не счастливое появление Элвиса. И тогда ни Мишель, ни Байки, ни Питера, ни долгожданного патента в его жизни бы уже не было. Этими мыслями, не всеми, конечно, ему хотелось поделиться с Байки.

– Знаешь, я много раз думал о Боге. Родители погибли, Викки больна. А они очень хорошие люди, и наказывать их не за что. Не могу сказать, что я рад таким испытаниям. Я благодарен за то, что он мне дал, но забрал он тоже не мало.

– Смотря что для тебя есть Бог, – откликнулся Байки.

– Как технический специалист, я думаю о Боге не только с точки зрения веры, но и через призму науки. Для меня Бог – это в первую очередь справедливость и совесть. Финальная справедливость по итогам всех поступков для каждого. А с точки зрения науки, Бог – это бесконечность.

– Не понял. Причём здесь бесконечность?

– Ну, смотри, что могущественнее и глобальнее: бесконечность пространства или время?

– Разве их можно сравнивать?

– Можно. С точки зрения невозможности осознания – можно. И то, и другое непостижимо для человека, и самое главное навечно. Как бы ты далеко ни зашел, сколько бы ни прожил, всегда есть что-то дальше, впереди.

Выходит, время и бесконечность пространства – это почти тождество. Есть что-то больше бесконечности? Нет. Длиннее времени? Нет. Но, тоже можно сказать и про Бога. Что может быть больше и могущественнее Бога? Ничто. Значит, Бог есть и бесконечность, и время. Это разные его проявления. Нельзя же сказать, что в бесконечности богов много.

И выходит, что Бог не создавал, а он нам дал время и пространство для существования. Это и есть часть его, чем он с нами поделился.

– Бог – это время?

– Да. И пространство – это тоже он. Еще ребенком я попал первый раз в планетарий. Смотрел невероятное шоу, 3-Д фильм на куполе здания про землю, солнечную систему, космос, галактику и вселенную. Там много всего было интересного. А в конце на экране показали обычного человека. Камера начала отодвигаться, и человек постепенно превратился в точку по сравнению с небоскрёбом, небоскреб в тоску по сравнению с городом, город с планетой, планета с солнцем.

Скоро и солнце казалось микроскопической точкой по сравнению с другими звездами, которые в свою очередь превращались в точки по сравнению с другими большими известными сегодня звездами. И так до бесконечности. Галактика – крошка по сравнению с вселенной. Вселенных может быть множество. Потому что, если это не так, тогда, что находится после вселенной, если лететь от нее бесконечно далеко? Будут и другие вселенные и что-то гораздо больше. Возможно, Вселенная – это кусочек маленького атома, из которого состоит крылышко невиданного насекомого, сидящего на невиданном цветке. А цветок растет...

– В твоем воображении, – пошутил Байки.