Коллектив Майнд

В подтверждениеэтих слов слева появился ряд равномерно дышащих воздухом высоченных мельниц. Айзекнасчитал целых восемь. Новенькие, уже многопропеллерные. Высотой метров пятьдесят,а то и выше. Раньше они в основном были белые или серые, а эти окрашены в самыеразные цвета. Прикольнее всего смотрелась розовая с черными лопастями. Как ряд мельницзакончился, началась длинная эстакада, а за ней туннель. После туннеля – заправка.Байки, сбросив скорость, перестроился в самый правый ряд.

– Хочу итальянскогокапучино, – пояснил он Айзеку, – И в туалет.

На заправке ребята дозалили бак топливом и взяли по двойному вкуснейшемукапучино, усевшись на улице под зонтиком на пластмассовых стульях.

Удивительно, но стоило пересечь границу с Италией, и, в отличие от Франции,капучино даже на заправке был великолепным. Откуда такая разница, не ясно. Но этостопроцентный факт. То ли итальянское молоко вкуснее, то ли вода лучше. Но кофебыл божественно вкусным.

– Итальянский капучино и панини. Не перекус, а сказка! – Айзек улыбнулсядругу.

– Не люблю панини, – сказал Байки, – Я больше по пицце. Как-то прочитал,что итальянцы из всех вариантов предпочитают Маргариту. Точнее, если они приходят в незнакомую пиццерию,то заказывают именно Маргариту, потому что ее невозможно испортить.

Раньше я выбирал «четыре сыра» или с морепродуктами, любил с салями, и никогдане брал простенькую Маргариту. Зачем, когда есть такие вкусные с разными добавкамии наворотами? Но, прочитав ту статью, япошел и заказал Маргариту. И не пожалел. Действительно вкусно. И самая дешевая ктому же.

С тех пор я ем только Маргариту, хотя раньше смеялся над теми, кто ее выбирает. Считал таких болванами.

Перекусив и убравза собой, ребята двинули дальше. Те, кто ехал по этой трассе впервые наверняка сочлибы эту автостраду красивейшей скоростной дорогой в мире. Справа – море, бесконечныеразноцветные итальянские городки, слева – утопающие в зелени горы. Дорога проходилана высоте ста-двухсот метров. Обзор был великолепный.

Длина некоторыхэстакад была гораздо более километра, некоторые серпом извивались, втыкаясь туннелемв следующую гору. На одной из таких, практически над проезжавшими машинами нависалнебольшой старинный храм.

Тоннели сменялисьэстакадами, эстакады поворотами, повороты тоннелями и так до бесконечности. Глазаначали уставать. Хотелось то снять очки, то надеть очки. В тоннелях в них было темновато,а на воздухе слишком слепило.

Айзек чувствовал себя гораздо лучше. Каждый километр машина ныряла в новый туннель и снова выскакивалана солнце. Полоса темная, полоса светлая. После вечеринки у Волански у него началасьсветлая полоса, и хотелось, чтобы она была подлиннее.

– Въезд в туннель, как смерть, а в конце – божественный свет, как перерождениеи новая жизнь, – задумчиво произнес Айзек.

Айзек верил в Бога,но не в конкретного, считая себя агностиком. Верил не в Христа, Аллаха или там вБудду, а в заповеди. Не убей, не укради, не сотвори зла.

Ему очень нравилась и идея кармы. Это как щит над головой. Хорошие дела его укрепляют,у негодяев он трухлявый, протекает. К сожалению, протекает не сразу, а когда-нибудьв будущем.

Наверное, именнокарма его выручила, когда он шел сдавать свою ОЭ. Спасла. Или ангелы, если хотите,от слов суть не меняется. Он давным-давно должен был стать веджи, если бы не счастливоепоявление Элвиса. И тогда ни Мишель, ни Байки, ни Питера, ни долгожданного патентав его жизни бы уже не было. Этими мыслями, не всеми, конечно, ему хотелось поделитьсяс Байки.

– Знаешь, я многораз думал о Боге. Родители погибли, Викки больна. А они очень хорошие люди, и наказыватьих не за что. Не могу сказать, что я рад таким испытаниям. Я благодарен за то, чтоон мне дал, но забрал он тоже не мало.

– Смотря что длятебя есть Бог, – откликнулся Байки.

– Как техническийспециалист, я думаю о Боге не только с точки зрения веры, но и через призму науки.Для меня Бог – это в первую очередь справедливость и совесть. Финальная справедливостьпо итогам всех поступков для каждого. А с точки зрения науки, Бог – это бесконечность.

– Не понял. Причёмздесь бесконечность?

– Ну, смотри, чтомогущественнее и глобальнее: бесконечность пространства или время?

– Разве их можносравнивать?

– Можно. С точкизрения невозможности осознания – можно. И то, и другое непостижимо длячеловека, и самое главное навечно. Как бы ты далеко ни зашел, сколько бы ни прожил,всегда есть что-то дальше, впереди.

Выходит, времяи бесконечность пространства – это почти тождество. Есть что-то больше бесконечности?Нет. Длиннее времени? Нет. Но, тоже можно сказать и про Бога. Что может быть большеи могущественнее Бога? Ничто. Значит, Бог есть и бесконечность, и время. Это разныеего проявления. Нельзя же сказать, что в бесконечности богов много.

И выходит, чтоБог не создавал, а он нам дал время и пространство для существования. Это и естьчасть его, чем он с нами поделился.

– Бог – это время?