Коллективная вина. Как жили немцы после войны?

Что касается большинства людей, остающихся в стране, то для них критика должна носить иной характер. Возможно, получит распространение плохая критика, смысл которой состоит в заявлении: этого государства не должно быть. Она исчерпывается простыми отрицаниями, довольствуется разоблачениями, как таковыми, выражением возмущения, бранью и находит в этом удовлетворение. Подобная критика становится самоцелью, и поэтому она – зло. Поскольку она во многом правильна, она порождает безответственность и фактически сводится к нулю.

Необходимо сознательное и принципиальное решение. Федеративная Республика существует. Нужно исходить из факта ее существования. Если я считаю ее в принципе абсолютно негодной, а ее существование ошибочным, то вывод таков: необходима подготовка к насильственной революции для уничтожения этого государства. Такое отрицание серьезно лишь в том случае, если за ним стоит какая-то цель, то есть если известно, что последует за насильственным государственным переворотом. Я не вижу никаких признаков такого положения и ничего, что вообще свидетельствовало бы о возможности насильственного переворота в Федеративной Республике. Поэтому предпосылкой к разумному политическому мышлению являются утвердительное отношение к Федеративной Республике и готовность изменить ее изнутри, то есть осуществить революцию во внутреннем поведении граждан, а затем в государстве легальными и законными средствами демократии. Я отрицаю не государство, а пути, по которым идет правительство.

В насильственной революции я вижу зло. Имеется в виду в первую очередь революция сверху, до сих пор единственная опасная революция у нас – такая, какая произошла в 1933 году в конце Веймарской республики и к какой может вновь привести чрезвычайное законодательство. Революция снизу, которой у нас никогда не было, – для нас жупел, нагоняющий страх на всех тех, кто хочет спокойствия и сохранения существующего положения, кто боится за свою собственность и за свою жизнь. Так воспитывается покорность революции или насилию сверху. У нас часто бывало так после освободи-тельных войн, особенно после 1848 года, и даже в 1918–1919 годах. Однако предпосылкой свободы государства и его граждан является возможность «законной революции» снизу, без насилия: она может произойти в форме политической забастовки, массовых протестов, отказа большинства избирателей участвовать в выборах, путем непосредственных легальных акций народа.

Настоящая революция – это революция в образе мышления, цель которой – не насилие, а убеждение. Насилие государства ей необходимо для защиты легальных и законных политических перемен, а не как самоцель. Она действует не против государства, а его именем против правительства.

Мы не хотим, чтобы Федеративная Республика, новое государство, растворялось в поверхностном и временном образовании по поддержанию порядка, беспомощном в морально-политическом отношении, осуществляющем насилие через правительство, которое ошибочно отождествляет себя с государством. Оно могло бы возникнуть лишь случайно и случайно продолжало бы существовать, пока не исчезло бы по воле случая.

Для нового государства необходимо коренное изменение в образе мышления. Одна из величайших опасностей кроется в терпении верноподданных, довольных своим бытием, пока они получают свою долю благосостояния. Они не сознают своей ответственности за политику, они покорны. Вначале они мирятся с едва заметными оковами, а в конце концов оказываются в застенке, из которого уже нет выхода. Всегда найдутся жестокие, энергичные интеллигентные люди, а также те, кто охотно пойдет за ними. Народ становится для них жертвой подобно тому, как это было при национал-социализме в самых широких масштабах, а в других случаях – в иных формах. Стоит дать волю фантазии, пытаясь уже в настоящем увидеть грядущее, как угроза становится вполне ощутимой.

Нам нужно сейчас, во-первых, с одной стороны, понять существующие реальности, и, с другой – осознать прошлое, из которого мы вышли. Почему стал возможен 1933 год? Это был не результат какого-то естественного процесса, не мнимая историческая необходимость, а дело рук самих немцев. Потому со всей определенностью возникает вопрос: в чем же заблуждение, несостоятельность, злая воля, трусость, ложь, зло, одним словом – в чем же заключается вина? Кто виноват, а не что виновато, и в каком смысле?

Нам нужна, во-вторых, готовность сделать выводы. Осознание порождает претензии, которые нелегко осуществить. О них не имеют ясного представления, им противятся, их отвергают, когда кто-нибудь высказывает их, говорят о табу и покоряются ему.

Новое государство возникло из такого состояния, которое не могло дать основы для будущего: сначала, с 1933 года, – из состояния абсолютной морально-политической катастрофы, затем – из тотального военного поражения и безоговорочной капитуляции, наконец, из состояния экономической разрухи. Отсюда жизненно важная проблема – найти новую правильную основу.