Коллекция геолога Картье

Перечитав написанное, Брокар решил, что в его действиях не было, в сущности, ничего противозаконного, лишь некоторая разве неблаговидность поведения, не более того! Но ведь в руки властей этот документ может попасть лишь в одном случае: если стамповские  о н и  убьют его, Брокара, или лишат свободы. Впрочем, он вовсе не собирается ни умирать, ни садиться за решетку. Именно этой цели и служит составленный документ. Он будет непрерывно пополнять его новыми фактами, и защитная сила документа будет возрастать день ото дня.

После долгого размышления Брокар отказался, однако, от мысли хранить рукопись и документ в банковском сейфе: под кухонным полом у никому не ведомой Жанны Бове они будут в большей сохранности: уж туда-то не дотянуться и самой длинной руке. Впрочем, Брокар и тут принял меры предосторожности: направляясь к Жанне, он делал теперь большой крюк и входил к ней не ранее, чем убеждался, что никто за ним не следит.

— Повтори еще раз, Жаннетта, — настаивал Брокар, — как ты поступишь, если в течение месяца не получишь от меня очередного извещения: «Все в порядке»? К кому ты пойдешь? Что скажешь?

— Ну что вы, мосье Эмиль, — смущаясь и чуть розовея, говорила Жанна. — Разве я не понимаю, как это важно?..

— А я говорю тебе: повтори!

— Я достану из-под пола вашу рукопись и пакет, мосье Эмиль, — в который раз тихим, покорным голосом повторяла Жанна, — и отнесу мосье Альфреду Кулон, депутату Национального собрания от департамента Гаронны. Я скажу, что это очень важное, срочное, госу-дарст-венное дело и что в адресованном ему пакете все рассказано. Я буду очень просить мосье Кулона, чтобы он действовал быстрее, потому что мосье Эмиль… — тут ее голос срывался, и она переходила почти на шепот, — мосье Эмиль находится в большой беде…

Если бы не сознание опасности, грозившей, видимо, мосье Эмилю, Жанна была бы счастлива: он посещал ее теперь чуть не каждый день. Он поручил ей перепечатать свой ученый труд, в котором она, признаться, ничего не поняла, и тщательно сверил у нее на дому оригинал с копией. Впрочем, мосье Эмиль очень огорчил ее, заставив принять за проделанную работу деньги. А вот сегодня он явился опять, достал из-под пола пакет с документом и что-то вписал в него. Правда, он тотчас же после того ушел. Жанна видела в окно, как мосье Эмиль, подойдя к воротам, осторожно оглядел улицу, почти всегда пустынную, и только тогда шагнул на тротуар.

Бедный мосье Эмиль, сколько у него завистников и врагов!..

Да, сегодня Брокар действительно сделал в своем заветном документе новую запись:

«Три дня назад я передал Стампу копию рукописи Анри Картье. Вчера заходил к нему в условленный час, но не застал дома, или же он не пожелал принять меня. Сегодня — то же самое. Возможно, он ведет переговоры с теми, что  н а в е р х у. Завтра пойду опять…»

Брокар был не на шутку встревожен и провел бессонную ночь. Уж не обошел ли его этот мошенник Стамп? Заполучил рукопись и решил действовать один? Но ведь ему известно о существовании заветного документа, понимает же он, что голыми руками Брокара не возьмешь: ему нечего станет терять, и он подымет шум на всю страну, на весь мир! Но, быть может, Стамп решил не сегодня-завтра «убрать его», Брокара? Что ж, и в этом случае ему не поздоровится: Брокар заговорит из-за гроба красноречивыми устами знаменитого депутата оппозиции!..

Как знать, однако, что за человек этот Стамп? Вдруг он по жадности или по легкомыслию все же решится на эту безумную авантюру, не думая о последствиях? Чего не бывает на свете…

Брокар забылся сном только к утру, но выспаться ему не пришлось: в десять часов его разбудил дверной звонок.

— Кто там? — спросил Брокар, не открывая двери.

— Это я, Антуан, мосье Брокар. Хозяин просил вас быть у него сегодня ровно к двенадцати часам по неотложному делу.

— Благодарю вас, Антуан, — с напускным спокойствием сказал Брокар, уже приготовившийся «дорого продать свою жизнь». — Обождите минутку, мой друг!

Он достал из бумажника пять франков, приоткрыл дверь и протянул их Антуану…

Ровно в полдень Брокар подошел к подъезду дома, где жил Стамп, и увидел столь памятный ему золотисто-лимонный «понтиак», а за рулем своего знакомца Жака Шолана, шофера. Бог мой, как же давно все это было, словно несколько лет прошло с того далекого дня, как он гонялся по улице за золотым пятном «понтиака»! Шолан не признал Брокара, а Брокар не счел нужным возобновлять знакомство. Поднявшись к Стампу, он застал его уже одетым для выезда. Стамп был очень серьезен, благообразен и даже торжествен.

— Пошли, Брокар! Ровно в половине первого мы должны быть на месте. Нас ждут…