Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1970-е

Сколько их вбухло и растаяло в столь обожаемом пейзаже. Пейзаж тоже хорош: для кого-то бережет самое ценное — картину потрясений. Попробуй не полюби объедки пайка: лес, горы, море. Дряхлый скопидом. И жаль былой привязанности к нему; столько усилий зря. Руки совсем замерзли, но язык ворочался: время угловатых сказок: жили не были. Дальше сказки фантазия не идет…….. а Безносая в детстве на велосипеде каталась, цветы собирала, придумывала духовность в виде мухи; цикличные композиции, иррациональные отправления…

А между тем…

Афродита бодро готовилась к службе. Позавтракав крокодилом, запеченным в мармеладе, Безносая заплетала ей косу.

Вчера долго на кухне дзенькали колокольчики чайных стаканов и кричала до утра Безносая: мерзкие дети, если не исправитесь, покину вас.

Ужас клеил душу. На губах Афродиты студень из пантокрина. Безносой явился сон: озверевшие лошади, из которых росли елки. Да. Она и проснулась от брызг конской свадьбы. — Ты нахальная баба, — говорила Афродита, — даже не краснеешь! — Чем живы: цинизмом! А кто его обновит? И ты тоже. — Это верно, — подхватывала Афродита, — театральное «Летите, лебеди, летите». Мы заказчиков своих в шляпах не бросаем. Последний урок вежливости…….. когда с Фатумом закончено дрязгобоище. На эстраде мраморный подшейник…….Нож вскроет грудину от горла до паха. И шепот: ты слишком долго копался в механике собственного. Мастер вытащил за шею птицу в белой мантии. И в этом приемыше-дочеришке увидит все причины речи, оборванной для вечности. Этот последний отец без работы никогда не сидит, молодцы-красавицы для него стараются.

Потухшая богиня с броневыми зубами приходит повидать пернатых. Хохотулечка мертвечинку кушает. Иногда не довольна оказанной честью.

И что за народ пошел, — говорила Безносая, — все спешат поюродствовать на мою тему. Черные плащи, разбитые зеркала — детская мистика. Пока в рот ананас лезет — никаких крестов. В свою смерть не верю. В самом деле, кто докажет мне это? Вот и клиенты мои и твои так рассуждают: с другими происходит, а с нами не произойдет. Продолжение пути принимают за случайность. Не пора ли поменяться местами. Скоро земли не хватит, вдавливают в прадеда, в отца, в мать. Нормально, — продолжал утром ты, — истину в галантерейном магазине можно купить, а затем проваливай.

Как можно? Теперь самое время послушать о сострадании. Или — кинуть грош нищему, чтобы разрыдаться от собственного милосердия. Сатанеют молоки в жилах игристых, будет повтор нулевой, который станет рвать прядь мозговую над пошлейшим вопросником. Ты бродил по незаконченным лабиринтам; время от времени темнели на стенах доски: памятники архитектуры. Летел игольчатый дождь, туманный спутник. Перепончатые крыши получали порцию воспарений. На чердаке висели летучие мыши, уверенные в перевернутом мире.

Лизал их воздушный поток.