Коллекция профессора Стаха

Климунда медленно поднялся к саду, немного постоял там, спрятавшись за кустами жасмина, посаженного прямо на улице. Бросил пустой рюкзак под ноги, жадно закурил. Все утро нервничал. Собственно, особых оснований для волнения не было. Они с Иваницким взвесили и предусмотрели даже детали, и пока все шло так, как было предусмотрено. «Москвич» профессора Василя Федотовича Стаха четверть часа назад выехал из ворот — жена профессора направилась с домработницей на базар. Климунда знал, что она ездит на базар дважды в неделю — в понедельник и в среду или четверг. За рулём сидела жена профессора — немолодая уже, лет за сорок, но ещё красивая женщина. Она, наверно, знала, что хороша, и молодилась — носила модную причёску, ярко красила губы, а под глазами накладывала густые тени.

Спиридон предложил познакомиться с ней, войти в доверие, стать своим человеком в доме Стахов, а потом уже действовать соответственно обстоятельствам. Но Иваницкий решительно забраковал этот вариант. Мол, лучшего подарка работникам милиции не сделаешь. Уголовный розыск сразу установит круг знакомых Стахов, а все остальное — дело техники, причём достаточно несложной. Самонадеянность Климунды была воистину безграничной.

Что ж, Омельян, вероятно, был прав. Спиридон и сам чувствовал какое-то несовершенство этого плана, хотя очень верил в силу своей мужской привлекательности, даже надеялся, что жена профессора Стаха сама подарит ему кое-что из коллекции своего мужа.

Климунда потушил свою «Любительскую» о ствол акации. «Москвич» уже стоял возле базара. А сейчас выйдет из дому и сам профессор. В это время он всегда прогуливает огромного чёрного дога Марса.

Профессор Василь Федотович Стах жил в красивом двухэтажном коттедже, обвитом с северной стороны диким виноградом, а с южной текомой — растением, похожим на глицинию, с большими красными, как лилии, цветами. Текома оплела огромную террасу второго этажа, на которую выходили окна кабинета профессора. Одну его стену целиком занимала коллекция Василя Федотовича — собрание древних икон.

Иваницкий сказал, что коллекция профессора Стаха — достаточно велика и очень ценная, а Иваницкий разбирался в этом. После того как Омельян доверил Климунде свои планы, тот специально пошёл в церковь, долго стоял перед иконостасом, рассматривал фрески, удивляясь, почему так гоняются за этой стариной? Постные удлинённые лица. И что в них красивого?

Иваницкий нарисовал ему схему расположения икон, обозначив крестиками самые ценные, и Климунда выучил её на память.

Омельян долго ломал голову, как проникнуть в дом профессора. Конечно, можно было позвонить, отрекомендоваться и попросить разрешения ознакомиться с коллекцией. Ведь Омельян Иванович Иваницкий — искусствовед, работает в государственном учреждении, и его интерес к собранию вполне естествен.

Но, поразмыслив, Иваницкий отбросил этот план. После исчезновения икон милиция непременно составит список всех, кто интересовался коллекцией, а Омельяну вовсе не нужно, чтобы его имя фигурировало в милицейских протоколах.

Иваницкому помог случай. Их музей посетила группа американских туристов, среди которых был известный коллекционер. Иваницкий сопровождал их — и вдруг его осенило. Рассказал, как бы между прочим, коллекционеру о собрании профессора Стаха и намекнул, что, если тот пожелает, можно посмотреть на эти уникальные иконы. Правда, профессор не очень любит посетителей, но директор их музея мог бы попросить его. И тогда уже он, Иваницкий, любезно возьмёт на себя хлопоты по организации осмотра коллекции.

Директор действительно договорился с Василем Федотовичем. Тот немного поворчал, но согласился принять американцев. Так Омельян Иваницкий попал в дом Стаха. Он не назвал свою фамилию профессору, держался в стороне, — тем более что Василь Федотович свободно говорил по-английски и рассказывал о своей коллекции сам, — но запомнил все, словно сфотографировал. Его мозг фиксировал реплики гостей профессора, только фиксировал, Иваницкий не позволил себе никаких эмоций, не проявил их даже тогда, когда Василь Федотович подвёл гостей к неброской иконе в центре коллекции и сказал, что это — Рублёв.

Гости щёлкали языками, громко переговариваясь, выражая своё восхищение, а Омельян тем временем запоминал — второй ряд снизу, седьмая икона слева…

Потом профессор угощал американцев кофе, водил по саду. Иваницкий, воспользовавшись этим, осмотрел все, обращая особое внимание на замки в парадной двери, а также на той, что вела в сад. Через окна первого этажа в дом проникнуть было невозможно — их закрывали узорчатые решётки: профессор очень дорожил своей коллекцией и оберегал её.

…Радостно и басовито залаял пёс, и Климунда весь напрягся. Итак, сейчас профессор выйдет и направится к реке — обычный получасовой маршрут…

Климунда поднял рюкзак, нащупал в наружном кармане пиджака отмычки. Как знать, сумеет ли он справиться с замком — вот где пригодился бы опыт Балабана. Но тому не удалось замести за собой следы после кражи в квартире Недбайло, и милиция арестовала его.