Коллекция с пыльного чердака

— Скажите, Алексей Владимирович, там, справа от двери вся стена увешена великолепными пейзажами, написанными одной рукой. Кто этот художник? Никогда прежде не встречала такой почерк, эти акварели не принадлежат ни одному из художников, писавших для Кенешевой…

— Вы хорошо разбираетесь в живописи, Юленька. Действительно, этого художника не знает ни один ценитель искусства. Заинтересовавшие вас лесные пейзажи написал сам Орест. Его мольберт все еще стоит в пристройке. Последнюю акварель он закончил незадолго до своей кончины… Уже после войны. Мне же пришлось и похоронить князя. Вы знаете, наверное, что я остался один, потеряв всех своих близких, и потому ничто не удерживало меня в шумном людском мире. Я перебрался в лес, занял место Ореста, став хранителем картин. А выполнить завещание друга я так и не смог. Признаюсь, боялся. У большевиков возникло бы ко мне слишком много вопросов. Сейчас настали другие времена, но я оказался слишком стар для того, чтобы выполнить последнюю волю князя. И вот теперь надеюсь, с Божьей и с вашей помощью, это случится. Ну, вот и все, а теперь давайте спать.

Юля достала мобильник, посмотрела на часы:

— Еще нет двенадцати, а я думала, что мы просидим всю ночь. Попробую позвонить своему научному руководителю.

— Не поздно ли? – спросил Миша.

— Поздновато, но такие новости нельзя откладывать, — заметила она, а потом, услышав в трубке знакомый голос, торопливо заговорила: — Здравствуйте, Андрей Петрович. Это Юля Стодольская. Извините, что так поздно, но у меня важные новости. Картины из галереи княгини Кенешевой нашлись… Нет, нет, не шучу… Они находятся поблизости от княжеской усадьбы… Да! Все целы и в хорошем состоянии. Их сохранил сын княгини Орест и его друг Алексей Владимирович Стодольский.

— Невероятно! — только и повторял находившийся на другом конце провода старый профессор. – Просто невероятно! Поздравляю вас с огромным успехом.

— Не только меня, Андрей Петрович. Это заслуга моих новых друзей – Жени и Миши. Если бы не они, я бы не вышла на след исчезнувшей коллекции.

Глаза слушавшего этот телефонный разговор Миши «Шерлока Холмса» сияли гордостью…