Коллекция (СИ)

Выйдя на своей остановке, Кира повернула направо, к проезжей дороге. Вот уже несколько дней она давала большой крюк, обходя парк стороной — отчего-то ей совсем не хотелось там проходить. Прохожих не было видно, и она, восстановив в памяти одно из танцевальных па, попыталась его проделать, но ее сразу же занесло куда-то вбок, и она налетела на внезапно вышедшего из-за угла человека, ойкнула, что-то шлепнулось на асфальт, хлопнуло с сочным звуком, и человек выругался голосом Вадима Ивановича.

— Ой, простите, — сказала она виновато. — Бога ради, простите, я вас не заметила.

Они стояли и смотрели, как по асфальту с какой-то чарующей быстротой расползается атласная молочная лужа, кажущаяся в полумраке призрачной в своей белизне. Потом «майор» присел, двумя пальцами, словно дохлую крысу, поднял разорвавшийся пакет и отбросил его в кусты.

— Что это вы тут сейчас делали? — спросил он, выпрямляясь.

— Я просто… вы простите, я вам сейчас другое куплю! Подождите, я быстро!

— Это совершенно не…

Но она, не слушая, отвернулась и побежала через дорогу — туда, где светилась витрина круглосуточного магазина. Уже перепрыгнув через бордюр на противоположной стороне, Кира обернулась. Позади была пустая улица — «майор» ушел. Пожав плечами, она толкнула дверь и зашла в магазин.

Выйдя спустя минуту с пакетом молока, она посмотрела на другую сторону улицы. На углу дома по-прежнему никого не было.

— Вот ведь вредный тип! — пробормотала она, подождала, пока проедет машина, перешла улицу и остановилась возле молочного пятна, уже начавшего бледнеть, посмотрела на темные холмы кустов вдоль пустынной дороги и пожала плечами, с раздражением подумав, что этот жест, похоже, входит у нее в привычку. Сделала несколько шагов вперед, но тотчас же остановилась и резко обернулась. В затылке тонко покалывало знакомое ощущение безразлично наблюдающего взгляда. Она отвернулась и снова пошла вперед, и на ее третьем шаге в кустах что-то легко хрустнуло. Кира вздрогнула и ускорила шаг, и в следующее мгновение едва сдержала крик, когда чья-то рука схватила ее за плечо.

— Можете отдать мне молоко, — сказал Вадим Иванович, забирая у нее пакет. — Вижу, вам уже надоело его держать.

— Черт, вы меня напугали! — зло сказала она и стукнула каблуком по асфальту. — Где вы были?! Я думала, вы ушли!

— Нет, — лаконично сказал «майор», зажал трость подмышкой и извлек из кармана перочинный нож, раскрыл его, и нож сухо щелкнул, отчего Кира снова вздрогнула, не понимая, почему стоит тут и смотрит на все это, а не идет домой. — Чего вы так уставились? Думаете, собираюсь отпилить вам голову?

— Вам когда-нибудь говорили, что вы хам? — поинтересовалась она.

— Много раз. А что? — он ловко взрезал краешек пакета, запрокинул голову и сделал несколько больших глотков, потом с удовольствием облизнул губы. — Хотите?

— Нет, спасибо. А вы что, не могли подождать до дома?

— Зачем ждать до дома, если мне захотелось молока сейчас?

— Воспитанные люди обычно пьют из стакана.

— Воспитанные люди обычно не налетают на других людей, даже если те, другие, невоспитанные, — он отпил еще немного молока. — Вы на улице растанцовываетесь, я пью молоко. И в чем тут разница? Всего лишь безобидные непосредственные действия — не более того.

— Вы могли бы и поблагодарить, — сердито сказала она.

— За что? За то, что вы чуть не уронили меня на асфальт? Спасибо.

Кира резко развернулась и зашагала было к дому, но Вадим Иванович окликнул ее:

— Кстати, Кира.

— Да? — сказала она, остановившись, предельно ледяным тоном.

— Я хотел бы извиниться перед вами — на днях я наговорил вам черт знает чего.

Она удивленно обернулась.

— Вы про духи?

— Вовсе нет, уж насчет этого кошмарного запаха я остаюсь при своем мнении. Попробуйте что-нибудь естественное. Легкий жасмин, например.

— Может, вы меня еще поучите, как красить глаза?!

— А нужно?

— За что вы хотели извиниться? — холодно спросила Кира, с трудом сдерживаясь, чтобы чем-нибудь в него не запустить.

— То, что я сказал вам про вашу бабушку… забудьте. Я погорячился, да и чувствовал себя неважно. Все-таки, она ваша близкая родственница. Да и на самом деле… все совсем не так уж…

— Почему вы вдруг изменили свое мнение?

— Я его не менял, — сказал он неожиданно угрюмо.

— Тогда почему вы хотите, чтобы я его изменила?

— Потому что вам это пойдет только на пользу. Еще больше вам пойдет на пользу, если у вас вообще не будет мнения по этому поводу. Спокойной ночи.

Кира недоуменным взглядом проводила его удаляющуюся прихрамывающую фигуру и направилась к дому, но тотчас же ее окликнули, и она снова обернулась, глядя, как по дорожке спешит к ней темная фигура, позвавшая ее голосом Стаса.

— Кто это был? — спросил он, подойдя, и Кира удивилась нервозности в его голосе.

— Вадим Иванович.

— Кто-кто?

— Ну, из двенадцатого дома. Который все время с тростью ходит.

— А-а, этот дедок… А что он хотел?

— Ничего. Так, перекинулись парой слов.

— Ну-ну, — сказал Стас, придерживая странно топырящуюся на груди куртку. — Решил на старости лет поволочиться за молоденькой красоткой? Еще не зазывал на чашечку чая, не угощал конфетами?